У меня есть одна традиция: до и после просмотра какого-нибудь фильма я читаю о нем комментарии. Всякие попадаются: с какими-то можно согласиться, с какими-то – нет… Но одну категорию «комментов» я выделяю особо: «Какая оригинальная идея! Почему никто не додумался до этого раньше?!».
Так уж сложилось, что со временем люди стали игнорировать главный «первоисточник» кинематографа – литературу. А ведь это кладезь идей! «Бери – не хочу», как говорится. Вот некоторые и берут…
Представляю вам пять «оригинальных» кинематографических идей, которые уже давно пылятся на наших книжных полках.
1. «Судная ночь» (2013), «Судная ночь 2» (2014) vs. «Говорит Москва…» (1962).
Первая и вторая части фильма «Судная ночь» (которые, кстати, собрали неплохую кассу) переносят нас в будущее, где один раз в год (в ночь с 21-го на 22-ое марта) все «преступления против человечества» разрешены законодательно. Убивай, насилуй, круши – сегодня ночью можно все!
Но мало кто знает, что идея легализованных преступлений уже была реализована в повести Юлия Даниэля, советского писателя и диссидента.
« – Когда мы последний раз собирались?
– Последний раз?
– В самом деле – когда?
– А я знаю! – закричала Лиля. – Последний раз мы собирались у нас на даче! Когда объявили про День открытых убийств!
Все разом замолчали. Даже наладившийся было магнитофон скрипнул каким-то своим тормозом и остановился. И только Эмма с разгону продолжала говорить:
– ... а в школе у них организованы горячие завтраки...
Но, оглянувшись на тишину, умолкла и она. Пауза длилась, затягивалась, становилась уже неприличной.
– В самом деле, – сказал Игорь, – столько времени прошло, столько событий. Десятое августа...
– Мы с Зоей, – закричал Павлик, – мы с Зоей пересидели спокойненько... Телевизор, магнитофончик... На другой день меня на работе спрашивают...
И тут всех будто прорвало:
– ...а я ему говорю: «Я тебя первого пристукну! Ты, говорю, падло!» И загнул, знаешь, как я умею!..
– В Одессе блатные поймали начальника милиции. Ну, он, конечно, в форме был. Так что они сделали? Переодели его в какую-то рвань и отпустили. Понимаете, отпустили! А потом догнали и... кончили! Их еще потом судили.
– Ну-у?
– Осудили... за грабеж!
– Слушайте, слушайте, что было в Переделкине! Кочетов нанял себе охрану – из подмосковной шпаны. Кормил, поил, конечно. А другие писатели тоже наняли – понимаете? Чтобы Кочетова прихлопнули!
– Ну, и что же было?
– Что было! Драка была – вот что! Шпана между собой дралась!
– Ребята, а кто знает: много жертв было?
– По РСФСР немного: не то восемьсот, не то девятьсот, что-то около тысячи. Мне один человек из ЦСУ говорил.
– Так мало? Не может быть!
– Правильно, правильно. Эти же цифры по радио передавали. По заграничному, конечно.
– Ух, и резня там была! Грузины армян, армяне азербайджанцев...
– Армяне азербайджанцев?
– Ну да, в Нагорном Карабахе. Это же армянская область.
– А в Средней Азии как? Там тоже, небось, передрались?
– Не-ет, там междуусобия не было. Там все русских резали...
– Письмо ЦК читали?
– Читали!
– Не читали! Рассказывай!
– Во-первых, про Украину. Там Указ приняли как директиву. Ну и наворотили. Молодежные команды из активистов, рекомендательные списки: ну, про списки сразу известно стало – разве такое в секрете удержишь? И пришлось спецкомандам облизнуться: все, кто в списках значился, удрали. Так что это дело у них бортиком вышло. И еще ЦК им приложил – за вульгаризацию идеи, за перегибы. Четырнадцать секретарей райкома и два секретаря обкома – фьють!
– Ну да?
– Абсолютно точно. А в Прибалтике никого не убили.
– Как никого не убили?!
– А так! Не убили – и баста!
– Да ведь это демонстрация!
– И еще какая! Игнорировали Указ, и все…»
Впервые произведение «Говорит Москва…» было опубликовано в 1962-ом году. В США, между прочим (место действия фильмов «Судная ночь»)!
2. «Эффект бабочки» (2004) vs. «И грянул гром» (1952).
Представьте себе этот мир… без одной бабочки. Изменится ли он? Отразится ли в будущем ее отсутствие?
Да, изменится. Конечно, отразится!
Герой фильма «Эффект бабочки» проверил это на себе. Герой рассказа Рэя Брэдбери проверил это на нас.
«Экельс медленно вдыхал воздух – с воздухом что-то произошло, какое-то химическое изменение, настолько незначительное, неуловимое, что лишь слабый голос подсознания говорил Экельсу о перемене. И краски – белая, серая, синяя, оранжевая, на стенах, мебели, в небе за окном – они... они... да: что с ними случилось? А тут еще это ощущение. По коже бегали мурашки. Руки дергались. Всеми порами тела он улавливал нечто странное, чужеродное. Будто где-то кто-то свистнул в свисток, который слышат только собаки. И его тело беззвучно откликнулось. За окном, за стенами этого помещения, за спиной человека (который был не тем человеком) у перегородки (которая была не той перегородкой) – целый мир улиц и людей. Но как отсюда определить, что это за мир теперь, что за люди? Он буквально чувствовал, как они движутся там, за стенами, – словно шахматные фигурки, влекомые сухим ветром...
Зато сразу бросалось в глаза объявление на стене, объявление, которое он уже читал сегодня, когда впервые вошел сюда.
Что-то в нем было не так.
А/О СОФАРИ ВОВРЕМЕНИ
АРГАНИЗУЕМ СОФАРИ ВЛЮБОЙ ГОД ПРОШЛОГО
ВЫ ВЫБЕРАЕТЕ ДАБЫЧУ
МЫ ДАСТАВЛЯЕМ ВАС НАМЕСТО
ВЫ УБЕВАЕТЕ ЕЕ
Экельс почувствовал, что опускается на стул. Он стал лихорадочно скрести грязь на башмаках. Его дрожащая рука подняла липкий ком.
– Нет, не может быть! Из-за такой малости... Нет!
На комке было отливающее зеленью, золотом и чернью пятно – бабочка, очень красивая... мертвая…»
3. «Эквилибриум» (2002) vs. «1984» (1949).
«Эквилибриум» – классическая антиутопия. Точнее, стилизация под классические антиутопии. Одна из таких – роман Оруэлла «1984». Практически все «фишки» «Эквилибриума» были «позаимствованы» создателями фильма именно оттуда: тотальное видеонаблюдение, «Брат» – «Отец», контроль над эмоциями и… протест главного героя.
«Голос диктора все еще говорил о пленных, трофеях и убитых солдатах противника, но шум на улице понемногу спадал. Вернулись к своей работе официанты. Один из них подошел с бутылкой к столику Уинстона. Но тот сидел в счастливом оцепенении и даже не обратил внимания на наполнявшего его стакан официанта. Мысленно Уинстон уже никуда не бежал и не кричал с толпой. Он снова оказался в Министерстве Любви. Все прощено, душа его бела как снег. Он стоит у скамьи подсудимых, во всем признается и всех выдает. Он идет по широкому белому коридору, и ему чудится, что его освещают лучи солнца, а сзади шагает вооруженный охранник. И долгожданная пуля впивается в его мозг.
Он вгляделся в огромное лицо. Сорок лет ушло на то, чтобы разобраться, что за улыбку скрывают эти черные усы. О жестокое, бессмысленное непонимание! О упрямый, своевольный блудный сын, избегавший любящих объятий! Две пахнущие джином слезы скатились по его носу. Но теперь все хорошо, все хорошо – борьба окончена. Он победил себя. Он любит Большого Брата…»
4. «Человеческая многоножка» (2009) vs. «Собачье сердце» (1968).
«Человеческая многоножка» – фильм о сумасшедшем хирурге, который «сшил воедино» сначала трех собак, а потом (когда представился удобный случай) и трех людей.
Однако идея хирургического вмешательства в судьбы собак и людей не нова: Булгаков подобные «эксперименты» описал еще в 1925-ом году!
« – <…> Чёрт меня возьми… Ведь я пять лет сидел, выковыривал придатки из мозгов… Вы знаете, какую я работу проделал – уму непостижимо. И вот теперь, спрашивается – зачем? Чтобы в один прекрасный день милейшего пса превратить в такую мразь, что волосы дыбом встают…»
5. «Криминальное чтиво» (1994) vs. «Макулатура» (1994).
Думаю, рассказывать о «Криминальном чтиве» не имеет смысла. Даже сам Тарантино восхищается этим фильмом! А вот что можно рассказать о «Макулатуре»?
В романе «Макулатура» тоже есть и занимательные диалоги, и смешение жанров, и колоритные персонажи.
« – Две бутылки пива. Без стакана.
– Две бутылки, дорогой?
– Да.
– Какого?
– Какого-нибудь китайского.
– Китайского?
– Две бутылки китайского пива. Без стакана.
– Можно у тебя спросить?
– Да.
– Ты оба пива выпьешь?
– Надеюсь.
– Тогда почему тебе не выпить одно, потом заказать другое? Холодненькое будет.
– Я так хочу. Наверно, есть причина.
– Когда найдешь причину, золотко, скажи мне…
– А зачем тебе говорить? Может, я хочу держать ее про себя.
– Сэр, вы знаете, мы не обязаны вас обслуживать. Мы сохраняем за собой право отказать в обслуживании кому угодно.
– Говоришь, ты не будешь обслуживать меня, потому что я заказываю два китайских пива и не говорю почему?
– Я не сказала, что мы вас не обслужим. Я сказала, мы сохраним за собой такое право.
– Слушай, причина – безопасность, подсознательная потребность в безопасности. У меня было тяжелое детство. Две бутылки разом заполняют вакуум, нуждающийся в заполнении. Возможно. Я не уверен.
– Я тебе вот что скажу, дорогой. Тебе нужен психиатр.
– Хорошо. Но пока его нет, могу я получить две бутылки китайского пива?
Подошел крупный мужик в грязном белом фартуке.
– Что за базар, Бетти?
– Он хочет две бутылки китайского пива. Без стакана.
– Бетти, может, он ждет друга.
– Блинки, у него нет друга.
Блинки посмотрел на меня. Очередной толстый мужик. Нет, он был как два толстых мужика.
– У тебя нет друга? – спросил он меня.
– Нет, – сказал я.
– Тогда зачем тебе две бутылки китайского пива?
– Я хочу их выпить.
– Так почему не закажешь одну – выпьешь ее, закажешь другую?
– Нет, я хочу так.
– Никогда о таком не слышал, – сказал Блинки.
– Почему мне нельзя? Это противозаконно?
– Нет, просто странно, больше ничего.
– Я сказала ему, что ему нужно к психиатру, – вмешалась Бетти.
Они оба стояли и смотрели на меня. Я вынул сигару и закурил.
– Эта штука воняет, – сказал Блинки.
– Твои экскременты тоже, – сказал я.
– Что?
– Подай мне, – сказал я, – три бутылки китайского пива. Без стакана.
– Это психопат, – сказал Блинки.
Я посмотрел на него и рассмеялся. Потом сказал:
– Больше со мной не разговаривай. И ничего, ничего не делай такого, что могло бы меня раздражить. Иначе я размажу твои губы по всей твоей гнусной харе, дружок.
Блинки замер. Он глядел на меня так, как будто ему вдруг понадобилось опорожнить кишечник.
Бетти стояла рядом.
Прошла минута. Потом Бетти сказала:
– Что мне делать, Блинки?
– Подай ему три бутылки китайского пива. Без стакана.
Бетти ушла за пивом.
– А ты, – сказал я Блинки, – садись-ка напротив меня. Будешь смотреть, как я пью три бутылки китайского пива…»
В общем, все как у Тарантино.
Тот случай, когда схожие по стилистике фильм и книга вышли примерно в одно время.
И тот редкий случай, когда оба произведения хороши!
Читайте хорошие книги – плохие фильмы у вас никто не отнимет!