Просто удивительно, сколько странных вещей может скапливаться в инструментальных ящиках у водителей. С чего Валерка вдруг взялся разбирать свой, я не знаю. Возможно потому, что ехали мы ехали, а тут встали на стационар в урочище Кушек. Парнишка заскучал. В результате в нашем обиходе появилась Ложка. Именно так, с большой буквы. По внешнему виду обычная столовая. Но размерчик! Не представляю, что можно делать эдаким полуметровым агрегатом. Может маленьких носорожиков выкармливать? Ну, не было в составе экспедиции таковых, как и взрослых носорогов.
На территории лагеря постоянно обитали мухи, комары, мои змеи в мешочках, да местная рыба в ведрах. Первые гады кормились самостоятельно, интенсивно. Змеюкам до Костаная еды не полагалось вовсе. А рыбы сами были харчем. Мешать в кастрюле, или разливать по тарелкам, для этого имелись половник и шумовка. Не копать же ей. Чай не узники замка Иф. Был у нас прекрасный набор шанцевого инструмента от заступов до кайла.
Но Валера не унимается, ему просто необходимо пристроить сей расчудесный артефакт в дело. Наконец, техническая мысль вершит свое: у ложки отрубается ручка. Высверливается пара дырок. Извлекается, очевидно из того же чудесного инструментального ящика, устрашающего вида и размера крючок-тройник. В итоге водитель представляет нам сооружение, которое он гордо называет блесной. Мы с минуту ошалело смотрим, потом начинаем ржать, уверяя Валерку, что в Тургайском регионе бегемотов не отмечено. А никому другому эта штука в пасть не влезет.
Однако, его наш развеселый скепсис ничуть не смущает. На корме большой алюминиевой лодки укрепляется штырь, к нему приматывается капроновый трос толщиной чуть ли не в палец. Оно ж понятно – щука будет не менее трех метров. Блесна булькнув уходит вглубь желтых вод Улы-Жиланчика. Агрегат для ловли крокощук или щукокрокодилов «насторожен», остается ждать поклевки.
<strong>* * *</strong>
Ранний вечер. То чудесное время, когда жара спала. Слепни перестали жрать, а комары не начали. Я и Ваник Габриэлян – ботаник из Армении, в реке. Собираем гербарий водных растений. Одной рукой держусь за борт лодки, второй ворошу лисья кувшинок, пытаясь найти что-нибудь интересное. Иногда отталкиваюсь от борта, забираясь в скопления листьев. Быстро перебираю уже обоими руками, и назад. Уж больно неприятно скользят по ногам «стебли» кувшинок. Ваник – так же. Находки суем в полиэтиленовые пакеты и забрасываем в лодку. Там еще трое. Двое медленно гребут лопатами, один так, присутствует. Тихонько переговариваемся.
Ветер угомонился. Где-то шлепнула большая рыба – у щуки начался вечерний жор. Закричала каменка. И все. Только наши голоса, да шелест импровизированных «весел» по воде. Мы заплываем чуток вперед. Пока справимся со своими делами, тут и транспорт подгребет. Ваник теребит куртинку водяного мха, приросшую к притопленой коряге тальника. А я заметил крохотного ужонка, свернувшегося на листе кувшинки. Подкрадываюсь «по-крокодильи», раздвигая водоросли носом. Змеёныш все равно удирает. Габриэлян уже упаковал свою «ботву». Отплываем к середине реки. Надо же, лодка о нас дальше, чем предполагали. Похоже, очень медленно, но удаляется. Парни-то гребут в нашу сторону. Непонятно. Быстренько догоняем. Хватаемся за борта. Окликаем их. Гребцы, отвлекшись, несколько секунд не машут лопатами. Лодку сразу же ощутимо везет кормой вперед.
Не помню, кто первый соображает и орет: «Щука!». Все смотрим в сторону кормы. Суперблесна, бесхозно болтавшаяся несколько дней, вдруг оказалась востребованной. Капроновый трос не «мотылялся», как обычно, а был натянут. Далее начинается массовая истерика – гребцы работают «веслами» в бешеном темпе. Мы с Ваником, вцепившись в борта снаружи, гребем всеми свободными конечностями. Даже тот, кто просто присутствует, на носу плоскодонки, начинает шлепать по воде ладошками, очевидно помогая остальным.
Нечто, там, в глубине, обеспокоенное нашей возней, увеличивает усилия. Буксирует нас с гораздо большей скоростью. Вдобавок ко всему уже не вдоль берега, а на середину реки. Явно к бездонным яминам, где наверное и обитает. «Надо затащить ее в лодку, и здесь убьем ее лопатами!». Светлая мысль. Только опять не помню, кому принадлежит, может даже и мне. Животина прет так, что нос лодки начинает приподниматься, не смотря на солидный противовес. Мы с Габриэляном делаем рывок в сторону троса. Он звенит. С визгом режет воду. Нечто под нами обеспокоилось всерьез и начало гулять из стороны в сторону. Я понимаю: сейчас будет что-то нехорошее. «Ваник, не трогай трос!» Удивленные глаза, замершая рука. Громкий хлопкошлепок. Капрончик не выдержал. Обрывок троса влетает в лодку, которая совершает резкий рывок вперед. «Ушла!». «Здоровенная, блин!». «Ушла!». «Здоровенная наверное…». Бестолковые реплики. Междометия. Эмоции. Просто «выпускаем пар».
В воде становится зябко. Перекупался наверное. А может от мысли, что где-то под нами щука гигантских размеров, поужинавшая хоть и большим, но всего-навсего одним кусочком. Да и то металла. У Ваника, похоже аналогичные мысли – вваливаемся в лодку синхронно. Парни гребут в сторону лагеря. Пора ужинать. Жареными родственниками той, что все же позарилась на ну абсолютно никому не нужную Валеркину Ложку.