Yvision.kzYvision.kz
kk
Разное
Разное
399 772 постов41 подписчиков
Всяко-разно
0
16:57, 10 июля 2010

черно-белые фотографии

В одном журнале встретилась с откровениями Гульфайрус Исмаиловой, талантливой театральной художницы, супруги известного художника-графика Евгения Сидоркина. Потрясающая, поющая, парящая над временем пара. Проникновенная, мудрая, всепокрывающая любовь. "Сейчас я думаю, что если бы я за него не вышла замуж, я бы вообще не вышла замуж". "Женечка..." - ни как иначе она не называла его на протяжении всей беседы, и любовь просвечивалась сквозь каждое слово, каждую букву. Именно за такую любовь стоит бороться. Никогда не боритесь за безответную любовь: вы рискуете не только упустить свою половину, но и оставить кого-то в этом мире без любви... Впрочем, я совсем не об этом, вернее не совсем об этом. Фотографии!

Вы часто пересматриваете снимки из старых альбомов? Черно-белые, пожелтевшие, с особым ароматом времени. И особыми лицами. Гульфайрус Исмаилова одногодка моей бабушки. И они как-то неуловимо, необъяснимо похожи на этих черно-белых фотографиях в молодости. Какой-то внутренний аристократизм, строгие черты лица и что-то еще... дух времени, наверное. Ведь тем героям черно-белых снимков и черно-белых фильмов выпал совсем не легкий путь: голод, репрессии, война, голод, репрессии... Они повзрослели раньше времени. Те восемнадцатилетние мальчишки и девчонки без косметики и модных наворотов выглядят гораздо старше сегодняшних своих сверстников. Глаза другие. И еще честь. Или честность - как хотите. У честных всегда и честь, а от этого - гордость - во взгляде, в осанке, в посадке головы. Гордость - не гордыня. Гордыня - это осознание себя выше чего-либо, гордость - это осознание себя в чем-то высшем. Они могли гордиться, потому что знали, зачем живут и знали цену жизни. Все в этом черно-белом мире было предельно просто и предельно дорого. Они не знали цену доллара на мировом рынке, но они знали цену дружбы, любви, хлеба, дыма в очаге, запаха свежей травы и тишины на рассвете. А этот прейскурант куда важнее нашего.

Что-то щемящее остается от прикосновения к тому времени. Как будто мы что-то где-то обронили, и теперь идти стало темно. А оно горит себе там, на дороге, а мы слепо движемся вперед, и вернуться и подобрать нельзя - толпа не пускает...

Я иногда боюсь: сможем ли мы так любить, как Гульфайрус и Женечка, как многие другие в то время? Кто из нас может смотреть таким вот открытым, честным взглядом сквозь десятилетия? Что скажут о наших цветных цифровых фото наши потомки? И скажут ли вообще что-нибудь?

0
207
3