Последняя лента Даррена Аронофски это пример того, что бывает с блокбастерами когда их снимает не Майкл Бэй или Роланд Эммерих, а режиссер уровня Дэвида Линча или Дэвида Кроненберга.
«Ной» хоть и впечатляет выдумкой нового мира, меньше всего сравним с «Аватаром», равно как и с любым другим фильмом жанра фэнтези, одновременно напоминая как «Меланхолию» Ларса фон Триера, так и «300 спартанцев» Зака Снайдера. Здесь грубая образность библейских метафор рассказывается с кислотностью спагетти-вестернов, а пунктирные характеры мифологических героев обретают странную глубину в своих пунктирах. Режиссура Даррен Аронофски балансирует на грани дурного вкуса, и все равно умудряется делать это красиво, по-своему, оригинально и с выдумкой, удовлетворяя при этом практически всех, но в первую очередь самого режиссера.
Структурно фильм разделен на две части. Первая – мифологическая и масштабная, рассказывает нам историю до потопа. Историю становления Ноя как пророка, сотворения им ковчега, сопротивления против многочисленных потомков Каина жаждущих этот ковчег отнять. Вторая же часть фильма представляет из себя действо более камерное и личное, и рассказывает о событиях, что происходили во время потопа на самом ковчеге. Забегая вперед скажу, что именно эта часть и является ключевой для Даррена Аронофски, где глобальная история потопа лишь предлог.
При всей монументальности и масштабам постановки главная тема фильма вовсе не сводится к фундаментальным вопросам типа - твари ли мы дрожащие или право имеем. Режиссер хоть и играет с этими понятиями некоторое время, но вовремя убирает их, небрежно указывая на ответ в библии. Вместо этого Даррен снимает другое кино, спрятанное в тени размашистого блокбастера. «Ной» для Аронофски это в первую очередь драма одного человека дошедшего в своих рассуждениях до максимума. Аронофски берет за основу характер Ноя и проверяет его на прочность, сначала дав ему божий завет, а затем наблюдая как тот его исполнит. Апогей наступает тогда, когда Ной начинает вершить свой собственный суд доходя в трактовках божьей воли до абсурда и буквально впадая в безумие, представляясь практически семейным тираном и душегубом. В этом контексте великолепно обыгран эпизод употребления вина после потопа, представленный в фильме скорее как запой во время затяжной депрессии.
И даже не смотря на противоречивость самого Ноя, фильм никак не нацелен на оскорбления чувств верующих. Скорее наоборот. Своим «Ноем» Аронофски в первую очередь пропагандирует именно христианство, порой следуя тексту библии, порой додумывая и домысливая, но так или иначе оставаясь в рамках канонов, начиная с зарождения вселенной (фигурально растянув дни в миллионы лет), развития живых существ в первичном бульоне. Изображая эволюцию как естественный процесс, оставаясь в рамках библии, и тем не менее не забывая Дарвина. Что до атеистов и любителей логики, те обязательно оценят монолог антагониста перед штурмом ковчега, впечатляющий своей разумностью и вполне практичным (почти научным) складом ума.
«Потоп», Фрэнсис Дэнби, 1840
«Пейзаж с жертвоприношением Ноя», И.А. Ках, ок. 1803г.