Часть первая. Отрочество.
Детские мысли о смысле жизни, или ищем выход из тупика...
"История одного дня"
16 февраля (неудавшаяся попытка вести дневник)
Примерно так начиналось мое увлечение дневниковыми записями. Оно появилось незаметно, где-то в восьмом классе (т. е. в 1988 году). В начале это были письма кому-нибудь, где я записывал свои мысли, свое мнение о событиях жизни, сыграли свою, и не малую роль школьные сочинения. Именно школьные сочинения позволяли выразить свою самобытность, там можно было поразить учителя и себя оригинальной постановкой вопроса. Только лишь я сожалею, что понял это, эту сущность сочинений немного поздновато - в девятом, одиннадцатом классах.
Я имею давнюю привычку мечтать, уходить в мыслях в прекрасную страну фантазии, строить заведомо (в этом их прелесть) невозможные планы, недаром мои первые прочитанные книжки были сказками, я любил всласть почитать сказки даже в четвертом и пятом классах. Видимо и историю полюбил из-за этого, они очень похожи на сказки, в младших классах (история рабовладения - восстание Спартака, история Греции, походы Ганнибала), множество интересных событий, личностей. Я живо представлял битву греков с персами, переход через Альпы на слонах, я мечтал, строил диспозиции сражений.
Привычка эта осталась. До сих пор в свободное время я мыслю, мечтаю - правда, уже о совсем других "сражениях".
Эта мысль, о ведении дневника должна была возникнуть, и она возникла, хотя первые попытки были не совсем удачны, я не забросил эту затею. Время от времени, по нужде, или совсем без всякой нужды - записывал мысли, события, переписывал из журналов интересные статьи, пробовал улучшить правописание, письма, стенгазета, сочинения - короче говоря, писал, писал.
Может быть, и не стоило бы писать. Вначале делая это из озорства и ребячества, я невольно попался в собственноручно сделанную ловушку. Несколько раз, в последствии, я сожалел, что начал писать. Ведь дневник дело серьезное, если ведется честно, искренне, то соответственно самоанализ на его страницах получается честный, не щадящий себя, жесткий. Не всяк выдержит такое. Безусловно, такой дневник может повлиять на характер и поведение человека, я много испытал по вине своих же записей. В итоге, скорее не жалею, что начал писать, чем обратное.
Итак, как это начиналось.
История одного дня
16 февраля 1989 года (неудавшаяся попытка вести дневник)
Утром вставать совсем не хотел. Но брат, еще раз предупредив, пошел в кухню, оставив свет не выключенным. Ничего не поделаешь, пришлось оставить уютную и теплую постель.
Через полчаса я уже шел на остановку. Несмотря на то, что "Маяк" предсказал 10-12 ºС, было жутко холодно, и приходилось поочередно греть пальцы рук в карманах. Вот нос, его не спрячешь, и я предпочел пока дышать ртом.
Автобус не заставил себя ждать. Как всегда не торопясь (последним), я залез на платформу. За что-либо держаться совсем не хотел (все было холодным). Пассажиры неодобрительно следили, что я буду делать, им было хорошо, они сидели и не знали, куда бы направить свой взор (окна были заморожены). Я с неохотой, как бы невзначай вытащил проездной из внутреннего кармана и положил во внешний, при этом окинув взором окружающих. Они, как я и полагал, после этого взгляда, перестали на меня смотреть (а смотрели как на вора или явного жулика).
То ли от того, что я чуть опоздал, или от того, что эта была "двойка", людей в автобусе мало. Может мне сесть, но нет, меня на этом не поймаешь. На остановке "микрорайон", автобус, как и полагается, был, как выражался Юра, набит как "консервная банка рыбой". Поток воздуха уменьшился, с трех сторон давили люди. Нет-нет, они не хотели причинить мне боль, они друг друга давили, потому что боялись, что если они не будут давить, то, в конце концов, их самих раздавят. Все это чепуха.
А стоять в таком автобусе даже лучше, и держаться не надо и тепло (зимой, летом, не спорю, такие автобусы сущий ад) И контролер не пролезет проверять подлинность моего изрядно истертого проездного. Вот и подъезжаем: "Матросова", "Баня"... Еще около ста метров, и люди как всегда стали активно перемешиваться, что сопровождалось сильными прижатиями к окну. Люди с остервенением хотели вырваться на свободу. Правда лица у них были спокойными, в глазах озабоченность, у некоторых обида, но не у всех, были и такие, которые нагло требовали права выйти первыми, говоря, что они опаздывают. Интересно, кто в этот день не опаздывал.
Ждать было нельзя, усиленно работая руками, я вылез из этой "банки".
Боясь опоздать на НВП (был четверг), я поторопился к школе. У раздевалки не было обычной толпы. Электронные часы предупреждают, без пяти восемь. В школе тепло, повесив пальто и шапку, я направился к кабинету НВП на второй этаж. У дверей стояли наши девушки, я с ними поздоровался, а где же мальчики. Первым я увидел Сергея Чум за углом и догадался - все там. Поочередно с каждым поздоровавшись у нас, началась обычная беседа, изобилующая фразами: "ты читал", "видел", "приколись"... Главной сенсацией (новостью) было то, что Чумакин утром видел Юру С Этот факт подтвердился на третьем уроке. Прямо во время физкультуры в спортзале заглянул Юра.
Какое же трудное дело писать дневник! Если описывать, что было дальше, после встречи с Юрой, то у меня рука отсохнет, это займет уйму времени и пусть Юра не обижается.
Сразу после этих записей в той же тетради читаем:
План "Неделя" (20-25 марта) 1988 г.
После уроков на этой неделе, по возможности к 15 часам 00 минут ехать в библиотеку, чтобы там, в спокойной обстановке пописать в мою зеленую тетрадь около 50 минут, то есть один лист. Это осуществляется преимущественно в школьные дни после уроков. После уроков я возвращаюсь домой в 13:30, при условии, что нет дополнительных занятий по химии, классных мероприятий, посещений библиотеки по домашнему заданию. Приехав домой, поев, постараться к трем часам в библиотеку, учитывая (и по возможности, несмотря на это) возможность головных болей, плохого настроения, при отсутствии или испорченности одежды и всех других факторов, способствующих бесхарактерности. Но если дал обещание, или должен с кем-либо встретиться, то, не отказывать.
В библиотеке быстро найдя ранее рассмотренный материал, начинать переписывать, строго соблюдая орфографические правила.
И так в течении недели. Телевизор опровергать и все тут. Уроки делать только после шести вечера. Выполнив задание к пяти быть дома. Поесть. В случае показа интересного фильма по телевизору, отказаться. Между 17:30-18:00 выполнить на свой лад "комплекс Амосова". Могут помешать такие обстоятельства: отсутствие свободной комнаты, насморк, телевизор, новый человек в квартире, слишком много съел, отвратительное настроение, отсутствие одного из компонентов (палки, тяжести...), для выполнения комплекса. На комплекс тратится 15-20 минут. После этого делать, что хочешь (уроки, отдых , телевизор...)
Главное, каждый день учить одно правило (учить фанатично). Все это очень сложно, но это надо! Я хочу это. Всего лишь неделя.
Это скорее не дневник, а рабочие записи, но все же они вызывают безусловный интерес, итак дальше:
27-5 (март, апрель 1989 г.)
Первый пункт плана "неделя" исполняется отлично, план первых четырех дней (то есть до четверга) выполнен на 120%, но при этом я не выучил ни одного правила. В связи с этим, последующую неделю беру на вооружение план «Правило», главным отличием от плана «Неделя» будет то обстоятельство, что предпочтение дается правилу в ущерб чистописанию. Для хорошего рывка в начале недели будет выучено сразу два правила и до конца недели Аскар должен знать восемь правил, при этом чистописание не откладывается, так как свободного времени пока много и всеми силами необходимо заполнить пробелы. Но чистописание выполнять строго по плану «Неделя» и никаких перевыполнений, строго 100%. Опасным остается то, что учить очень трудно, в библиотеке учить нельзя, а дома очень трудно отвлечься и отключиться от окружающих.
Вносится предложение учить на ходу в школу, домой и в автобусе. Однако и тут есть свои недостатки. Во-первых, холод (зимний), во-вторых, автобусы часто переполнены.
Немедленно включить в план задания по химии. Время выполнения взять 22:10-23-30 (т. е. после программы "Время"). Это вызвано "долгостроем" в химии, что может вылиться в страшный конфликт с химией, эти задания по химии могут продолжаться до 24 марта.
Не забыть "комплекс Амосова". В день два предложения по иностранному языку до субботы, после "Правил" м/у 18-19 ч.
Сохранились черновики некоторых писем, которые скорей напоминают дневник:
Вот прошел месяц с твоего отъезда. За это короткое время у нас произошли изменения в школьной жизни. Изменения со стороны почти не заметные. Лидером среди мальчиков постепенно становится Сергей Кретов. На прошлой неделе был зачет - бег на 100 метров. Видел я глаза В. Роммеля, когда, спросив в классе и узнав, что он второй и отстал от Кретова, Виталий на мгновенье остановился, все его настроение можно было прочитать на лице, но потом он как всегда навел на лицо нужную гримасу. Это был поворотный этап, он потерял...
Баимбетова нет, перевелся в Терешкову школу и унес с собой двойку по физике за 3 четверть.
В классе установилась идеальная обстановка, большинство за нами, нас четверо - я, Чумакин, Нурлан, Кр.
Вадим и Хайрулик сблизились, они и мы сидим на третьем ряду, Роммель на втором
Виталий в отношении нас заметно смягчился. хотя его поддерживают девушки и Вадя с Хайруликом, это уже не коллектив - после занятий распадается.
Мы вчетвером пока неразлучны. Но есть внутренние структуры. Я с Нурланом - Сергей Чумакин - Сергей Кретов.
Серг. Кр. сидит с Серг. Ч. но между ними чего-то не хватает, по-моему откровенности, оба ни слова не скажут о личном, наоборот, и Чумакин и Кретов обладают огромной информацией, умением ее передавать, рассказывать. Чего нет между мной и Нурланом.
Что можно сказать о каждом из нас.
Чумакин.
Чумакин - человек стабильный во всех отношениях, физически довольно крепкий (на перекладине подтягивается до 7-8 раз). Крайних взглядов на ВЛКСМ не высказывает, но относится отрицательно. Много читает, запоминает и может пересказывать даже не очень яркие эпизоды. Обладая хорошей библиотекой хранит в себе энциклопедические знания, но только в области наук. Политикой, экономикой, историей интересуется мало.
По успеваемости троечник - планов на будущее пока не строит - но и не боится экзаменов.
Потенциально хранит огромную энергию, себя еще не раскрыл и в будущем может стать очень даже большим человеком, в смысле интеллекта.
С Чумакиным у меня был такой случай. В четверг у нас информатика в 14:00, я не успеваю съездить домой. И мы с Сергеем шли через Детскую библиотеку, где я хотел переждать время.
Сергей всеми силами хотел, чтобы я шел к нему (поиграть шахматы до двух), а я не соглашался (мои доводы: между 13:00 и 14:00 обед, я обедать совсем не рассчитываю за 20 минут, и не пообедаешь, и всей семье обед испортишь). Сергей говорит, что тоже не будет обедать, но я отказался все равно (как он будет сидеть, если все обедают) и уже начал входить в библиотеку. В этот момент Сергей резким движением ко мне в профиль, выразительно плюнул, сказав: "Еще друг называется", - повернулся, зашагав в сторону своего дома.
На следующий день про это забыли.
В некоторых местах этих записей (имеется в виду не этих именно, а вообще дневниковых записей), я очень хочу подправить, может слово другое, другую формулировку и т.д., но оставляю записи какие они есть. Ведь ценность не в куче слов выражающих то или иное событие, а в том, как это событие записывается, какими словами, в каком духе. Впрочем, продолжим читать:
Здравствуй (перечеркнуто) Май 1989 г.
До конца учебного года осталось три недели. Прошедшие два месяца были для меня самыми продуктивными на мечты, вымыслы и планы и самыми скудными в отношении в отношении конкретного результата. Я тебе расскажу 2-3 истории с моими планами. В феврале и в марте всеми силами старался форсировать физическую слабость и на вооружение взял комплекс Амосова, с его предельными нагрузками каждый день я вытерпел 1,5 недели и все. Это мне надоело, скорее, просто показалось ненужным. В первые три-четыре дня я чувствовал все нагрузки на себе, боль в мышцах и т.д., но потом все прекратилось и осталось только тупое переутомление. Все же результаты были отличными, за неделю я по отжиманию перескочил с 17 раз до 43; по подтягиванию от 2-х раз до 3-4 раз; по приседанию от 20 до 40.
Но все это мне надоело и как-то незаметно, сперва по случаю обстоятельств, а потом сознательно прекратил занятия. За апрель ни одного отжимания от пола, по 2-3 часа запоем читал журналы "Знамя", "Простор", "Звезда", "Дружба Народов" и редко "Новый Мир". Мои результаты по физической подготовке сейчас: отжимание 20 раз, приседание 24 раза, подтягивание 2 раза.
В марте был у меня план "Неделя", по которому я занимался чистописанием одну неделю, этот план я отлично оформил.
Все предусмотрел: возможность головной боли, воскресенье, не способствующие работе домашние условия, день УПК и даже возможность лени.
Теперь, что практически получилось.
Во-первых, в первые дни я явно перетрудился и делал план 200%, то есть по два листа.
Немного поразмыслив, я решил несколько отдохнуть. Включившись обратно через день, я смог писать только полчаса, я разуверился в целесообразности всего этого (летом я на чистописание потратил чистые 71 часа - 6-7 тетрадей и ничего, по-моему, не вышло).
На следующий день я все-таки выполнил план дня. Короче говоря, вышло у меня так, за 7 дней написал 6 листов моей большой зеленой тетради и план не выполнил.
Каковы же были ошибки допущенные мной. Во-первых, неверие в результаты своего труда, неверие в их необходимость и грубые просчеты, допущенные за неделю. Ведь, что я делал: в библиотеке не допускал ни одной ошибки, следил за этим, а в школе никакого на это внимания, писал, как писал: торопясь, плохим почерком и уймой ошибок.
Потом у меня вызрел план "Правило", но он таки остался на бумаге, а такая хорошая задумка была, но не смог.
После провала этих планов я переключился на чтение, чтение журналов за прошлый год. Основные темы моих интересов: воспоминания, мемуары, док. романы, история СССР (люди, лидеры, события и т.д.).
Пока читаю чрезмерно много, доходит до 4 часов в день, вытесняя все другие занятия, учебу, к сожалению, в том числе. Познавание истории, последнее, что у меня осталось, (химия переходит к второстепенным), в ближайших моих планах записывать, конспектировать прочитанное и самое главное уметь передавать ее.
Внимания заслуживает тот, кто может рассказывать прочитанное и высказывать новые мысли. Нормой чтения остается 50-70 страниц в день.
Таковы были первые опыты записывания. Только по необходимости и в связи с конкретными делами, во время учебного года.
Но, как-то прочитав эти записи на каникулах, я загорелся идеей продолжить их, но уже на "вольную" тему, в том числе, как средство самоанализа. Девиз "Познай себя" брошенный Сократом захватил меня.
Что же из этого вышло.
Итак, в отдельной тетради я начал свой труд, озаглавив его после окончании тетради немного с вызовом:
"Предатель, хотя и добрый"
(Июль-Август 1989)
Д. Гранин
"Мои учителя"
"Когда учитель ставит отметку ученику, то ведь и ученик одновременно как бы ставит отметку учителю. За справедливость, за объективность. И вместе с отвечающим учеником эту отметку ставит весь класс"...
"... И в последствии я замечал в школьной жизни моей дочери, что понятие любимого учителя всегда было связано и с нравственным учительством, с теми людьми, которые учат "как жить".
Подготовка к олимпиадам.
Как я могу забыть тот миг, в ноябре 1986 года, когда входил в кабинет химии, в руке таблица, широкая такая, хотел отдать. А сам взлететь хочу, безумно рад.
Установился какой-то сверхпроводящий канал, учитель - я. Вся атмосфера подготовки сложила коллектив: Учитель, наши десятиклассницы С. Годинчук, Л. Саулиди, девятиклассницы Т. Калайчиди..., я - семиклассник - все мы вместе каждый день до трех, иногда до четырех часов. Продумываем стратегию, кто нам будет конкурировать, тактику, как рассаживаться в классе. Что мне нравилось, так это разговоры, как еще до меня ездили на Балхаш, Джамбул, в другие города, где, в каком городе лучше встречали. Истории с ними происходившие. Все мы были равными, было полное уважение к старшим, десятиклассницам, они иногда учили нас.
Восьмой, девятый, десятый класс, то были как бы профессионалы, они были опытные, они главное знали больше. Седьмой класс, это более несознательные, мы роились около учителя. Мы видели более старших занятыми, их отношения с учителем и сами этого хотели, невольно завидовали их положению. Я - семиклассник, в школе новенький после уроков буквально забывал время, знакомых было тогда у меня в школе мало и учитель, эти задачи...
Я соперничал, соревновался с семиклассниками, я оставался последним, потребности в пище не было, об этом не было и мысли. А как я уходил домой. Окрыленный не весть чем. Чему я мог так детски радоваться. Так наивно, естественно радоваться, забывать обо всем и радоваться. Быть может, потому что это радость "моя", то, что ни кому нет до меня дела, что эти занятия сокровенно "мое" и более никто такое не переживет. Может, было радостно из-за ясности, светлости жизни, будущего. Будущего не материального, а понимания того, что завтра это повторится, понимание доброжелательности окружающих, того что и ты сопричастен общему делу, что ты вместе переживаешь неудачу друзей, та обстановка, когда слезы, естественные слезы при неудаче сменяются звонким общим смехом - эта обстановка делает тебя частью общего, дает тебе понимание, что ты нужен, что все будет хорошо, "не на корову же играем", будет в жизни неудача - не переживай, "и на нашей улице будет праздник".
Потом были поездки. Долгие, совместные с учителем, на поезде. До этого, хотя папа бывший машинист, я поезд живьем не видел...
Каким я был в седьмом классе - скромный малый, тихий, неразговорчивый, быстро ухватывает, задает вопросы, ему два раза объяснишь, а он - "Не понял!". Добрый, тихий, доброжелательный - хороший мальчик. Но я рос, я не оставался на месте.
Неразговорчивость уже мешала, скромность становилась чрезмерной. Получался не интересный, слабый, молчаливый человек. Нужно было что-либо делать, вмешиваться, спорить, рассказывать, быть открытым - без этого нельзя. Без этого (последнее перечеркнуто).
Не забудем: эти записи относятся к лету 1989 г. дальше в той же тетради:
Я всегда хотел знать, о чем думают люди меня окружающие. Каковы их мечты, как они оценивают мои поступки. Их вкусы, интересы. Когда я вхожу кому-нибудь в гости (к соседям, родственникам, друзьям), первое, что меня интересует, так это личные библиотеки. Всегда хочешь знать, что читает, о чем думает человек. В конце восьмого класса мы убирали кабинет, выносили старые тетради, плакаты. Тогда я около ямы с жадностью читал сочинения. Сочинения интересны тем, что много людей пишут на одну и ту же тему, сочинения на свободную тему, анкеты (без фамилий), характеристики учителя на учеников, вот такую литературу читаю с особым интересом.
Даже сейчас излагая свои мысли, я мысленно представляю, как будут реагировать, прочтя эти строки разные люди. Нет ли тут оскорбительных нот, или восхвалений. Писать и думать, что пишешь тому-то, а другой это не прочитает опасно. Даже если тебе кто-нибудь не нравится, если на тебя кто-либо не обращает внимания, нельзя ругать, оскорблять человека. Нужно критиковать не человека, а его поступки. Сократ говорил: "я, по крайней мере, думаю: никто из мудрых людей не считает, кто-нибудь может охотно заблуждаться или охотно творить постыдные и злые дела; они хорошо знают, что все, делающие постыдное и злое, делают это невольно". Если ты видишь, что человек заблуждается или творит зло, то пойми, он, человек, не виноват, делает зло поневоле, от не знания, несдержанности, слабоволия и воспитания. Все эти пороки излечимы, если заблуждается, вступай в спор, переубеждай. Люди распускают руки не от того, что хотят унизить другого, они стараются завоевать "уважение", "признание" в глазах окружающих, они хотят выделиться и буквально заставить уважать, или хотя бы считаться с ними. Они чувствуют, что живут не правильно, плохо учатся, курят, разговор засорен нецензурными словами, они отлично понимают свое плохое, безвыходное (по их мнению) положение, причем себя виновными не считают и хотят морального возмещения пусть даже в ущерб другим. Каким я вижу выход из этого положения? Во-первых, пресечь зло, так как безнаказанность ведет к вседозволенности. Во-вторых, дать им возможность проявить себя, свои способности. В этом деле хорошо бы помог комсомол. Но я больше чем уверен, нам школьный комсомол этого никогда не сделает. Причин тут очень много, самой главной является несовершенство приема в ВЛКСМ. Человек, которому 14 лет, вступает в союз молодежи не сознательно, он понимает, комсомол - это хорошо, но чем он там будет заниматься, не знает. Размышляя вступить или нет, его заботит: смогу ли выучить устав? кто мне даст рекомендацию? он мыслит: "Классная разрешила, оценки, поведение хорошее, почему бы не вступить? буду платить взносы, все вступают, что тут плохого. Комсомолец - престижно, а не вступлю, буду считаться плохим, не активным. А некоторые восьмиклассники вовсе не думают - что тут непонятного: комсомол - партия - БАМ - пятилетки; так, что думать грех.
Для исправления этой ошибки, по-моему, нужно более активно просвещать восьмиклассников. Не призывать их на "почетный президиум", а звать на сложную, небезопасную работу. Прежде чем принимать в комсомол, человек должен проходить суровую и откровенную проверку по критериям морали, а не только по "деловым" качествам и "преданности идеям". Нравственный авторитет комсомольца - это необходимое условие обновления. Выбирать людей по принципу: член ВЛКСМ, есть активно работающий в первичной организации человек, а не только платитель взносов, об этом Ленин спорил с Мартовым при создании партии. Нам, по сути, также необходимо вновь создать комсомол, учитывая сложность ситуации, необходимо действовать активно и провести массированную, по всему фронту чистку рядом ВЛКСМ, для этого использовать процесс переаттестации, действовать, не считаясь с личными отношениями, ничего страшного, если в школе останется дюжина комсомольцев, ведь у нас есть резерв - пионерия.
В пионерах в 1986 году было 38 млн. человек. В пионеры принимают поголовно, пионеры подчиняются учителям, пионерам не хватает действенных мер для борьбы с плохими пионерами. Все эти и другие проблемы юной пионерии может решить комсомол. Что бы я мог конкретно посоветовать.
Первое, как всегда, с подбора кадров, прямо таки ужесточить прием в пионеры. Наложить ценз для отметок. Троечников не брать. Такой разворот событий ни комсомол, ни школьная администрация не допустят, для них это покушение на основы основ. Какие же аргументы они приведут.
1. Это не справедливо, быть может, ребенок не виноват, может воспитание такое.
2. Школьник в третьем классе может нас не понять, обидеться, совсем хуже станет учиться.
3. Этого маленького школьника могут зацепить старшие, научат курить и т.п.
Последние два аргумента слабы, неприятие в пионеры есть стимулирующий фактор, вступив в пионеры, человек видит реальный результат учебы, потом пионерам открывается возможность работы - учить других советских школьников, подготавливая их к вступлению. Зачем ограничивать период вступления третьим классом. Можно брать в пионеры до пятого класса (дальше человек попадает под влияние неформалов и вступление в пионеры "взрослому" становится не престижным).
Существенным является первый аргумент, когда успеваемость "зависит" от воспитания и родителей. По-моему, успеваемость в основном зависит от школы, учителя (от родителей зависит характер, привычки, а характер можно не изменяя использовать в учебе).
Чувствую, отрываюсь от жизни, когда это будет.
Вступлю ли я сам в комсомол?
В восьмом классе я по известным причинам хотел вступить. Но не было знакомых комсомольцев, которые дали бы мне рекомендацию, вернее были, но спрашивать у них такое я не мог.
В девятом мой взгляд на вступление несколько раз менялся. Я могу точно сказать:
"- Я знаю для чего вступать в союз молодежи, я вполне четко представляю задачи союза"
Но между тем вполне сознаю, что комсомол в его нынешнем виде не способен как-либо влиять на молодежь. Такие мои черты, как нескладная речь, не общительность, нерешительность помешают мне сагитировать на свою сторону комсомольцев, то есть изменить школьную организацию мне не под силу. Но оставаться безучастным, не попытаться изменить соотношение сил в школе также не хочу...
Я писал это когда-то, и сейчас пишу вовсе не для того, чтобы кого-либо развлечь, пишу для себя, для памяти, потому что хотел написать. Конечно, нелепо было бы думать, что в то время я только и делал, что беспокоился о судьбе пионерии или комсомола, просто им повезло, что именно мысли о них я записал. Ходил я с этими мыслями в голове не более двух месяцев, они вовсе не занимали меня всего. Однако, я отвлекся, что же там дальше?
"Знать о чем думают люди тебя окружающие, как они оценивают твои поступки, поведение, интересно не из чистого любопытства, зная мысли тебе знакомых людей, я сопоставляю их соображения со своими выводами и размышлениями, потом это такой мощный рычаг для изменения своего (плохого) характера".
Год 1987. Наша семья переехала в Иссык, я соответственно перебрался с улицы Набережной, где жил у двоюродного брата, на улицу Пугачева. В нашем классе никто толком не знал мое местожительство, этот факт я понимал как положительный.
В формировании моего (плохого) характера решающую роль сыграл восьмой класс, период с 14 на 15 год жизни. Сидел я на третьем ряду, спереди: Лиля Г., Ренц В; сосед Иманбаева А., за спиной: Кренц, Саня Б и за ним Юра. Как видим самые разные люди (с самым разным ко мне отношением).
Наибольший интерес ко мне проявил Виталий. Мы с ним ежедневно находились в довольно таки близких, я бы сказал слишком близких отношениях - эта близость приводила к таким трениям, которые в Балтабае мне и не снились. Может я, немного преувеличиваю, но изменение своей натуры я почувствовал довольно быстро. Первое проявление - это напряженная, эмоциональная скрытность. Хохотать во весь голос - упаси боже, быть самим собой - ни в коем случае.
Отношения, при которых происходят трения все время необходимо смазывать, а это требует известных усилий: мимика, тон голоса, поведение. Тот, кто со мной учился, знает, что такое смазывать трения, когда они для тебя с отрицательным сальдо (то есть, идут тебе, как человеку, в ущерб). Пишешь и самому противно (смазывать, играть) слова-то какие: пошлые, подхалимистые, однако надо полагать этот период таким и был, в противном случае этих записей вовсе бы не было. Чтобы познать себя, нужно честно разобраться в себе, в своих поступках - увидеть, что же мной двигало в разных ситуациях, иногда человек свое решение не обдумывает, но мотивы при выборе поступка всегда есть. Познать себя, чтобы впредь непредсказуемых шагов не было - это главное.
Уместно ли об этом говорить, не знаю, но приснился мне однажды сон. Во сне, после длинной истории, после кровопролитного сражения с фашистами я попадаю в плен. Мне настолько стыдно об этом говорить, вот стыдно, даже страшно своей непредсказуемости, но я не выдержал испытания: извиваясь под ногами офицера, умолял не застреливать, пять солдат с автоматами подводят к "месту" и я... просыпаюсь.
Сон этот приснился много лет назад (от 4 до 6 лет назад). Учитывая всю неожиданность (для меня) сюжета, как же его можно мотивировать.
Может сон просветил мою "жалкую" сущность и я на большее не способен, но почему, жил-то в Балтабае вполне свободно, а может это судьба?! или сон предсказал, что будет в школе №4. Да нет, чушь какая-то (не верю я в судьбу и в вещие сны). В то время видел я фильм, где два бойца попадают в плен. Один становится предателем и застреливает своего "друга", в награждение нацисты доверяют ему оружие и делают из него полицая, потом, пример с А. Соколовым - также попал в плен, становится у фашистов шофером, убивает офицера и бежит к партизанам. По-моему, эти два примера мне и наклевывали в голову, может я "думал", что оставшись в живых, я смогу больше им навредить. Между прочим, человек во сне о чем-либо умоляя как бы не разговаривает. Мне известно, что я очень умолял, унижался - это я чувствовал, а вот логических рассуждений нет, в голове какое-то объяснение было. Я умолял не расстреливать, а за пазухой держал камень. Вот понять, что это за камень и следует. Быть может такова психология предателя, когда делая предательство, он как-то это мотивирует ("герой" Гранина, полицай, так делал). Когда я смотрел фильм о Карчагине, я в первый раз задумался о своем сне. К сожалению, я не знаю (а может, боюсь) объяснить свой сон. Вывод вроде сам напрашивается: в сущности, я предатель, хотя и добрый.
Но я же человек, чисто по человечески не могу с этим согласиться, помните Сократа: "Охотно никто зла не делает. Может я пусть не охотно, но все же предатель?
Человек не может назвать себя предателем, это противоестественно, человек знающий, что он предатель, в конце концов, как герой Распутина умирает (духовно). Так что мне остается сказать себе: "Аскар. Живи и помни" - это как зловещий рок из моего страшного сна, должно меня будоражить, должно переворачивать сознание, когда у меня появится желание обратно "смазать трение" или "трать на самого себя". Вот так-то!
Правда, интересный монолог? Начинали с личных библиотек, капнуть глубже и как вывод - предатель, хотя и добрый.
Что во мне сохранилось, так это стремление сохранить к себе уважение.
Все что написано в этой тетради есть мои размышления, наблюдения и мысли. Относитесь к этому с уважением. Не распространяйте тайну исповеди. Я хотел познать себя и дать возможность сравнить это со своими взглядами (июль-август 1989 г.).
На последнем листе той же тетради сохранился набросок письма, адресат которого уже живет в другой стране, впрочем он письма не получил, не хватило духа - а набросок остался (скорее черновик письма)
Здравствуйте! Как вы там живете, не болеете ли, в наших условиях жизни заболеть самое легкое дело... (далее следует несколько перечеркнутых строк)
... на улицу выхожу крайне редко... читал Д. Гранина "Зубр"...
... В позапрошлом году мальчишки моей сестре подарили "некрасивую" книжку "Река времен". Если где-либо встретится, обязательно прочитайте. После "Партизанских троп" К. Кайсенова эта книга для меня остается самой интересной, а главное, полезной книгой. "Река времен" написана Граниным, это сборник его произведений...
(немецкому писателю Лихтенбергу принадлежит афоризм: "когда книга нравится с годами все больше, это верный признак, что она хорошая). "Река времен" такой и является. Год назад я делал из него выписки достойные удивления и восхищения, перебирая книги (мое любимое занятие), этим летом я вновь встретил ее и перечитал "Эту странную жизнь", "Кл. Вилор", "рассказы" и опять-таки сделал выписки на этот раз практической полезности. Вы замечали, когда держишь в руках тетрадь со своими (пусть даже плохими) сочинениями, кажется будто эта тетрадь намного тяжелее обычной. С этой книгой происходит такое же. В Гранинских рассказах в основном говорится о интересных людях, о чести, достоинстве, есть философские размышления о "времени и о себе, где он исследует влияние НТР на нравственный облик современного человека (говорит о своих учителях, о гуманности и точных науках).
... Когда в запой читаешь "Преступление и Наказание" Достоевского очень скоро чувствуешь, как небо над тобой сжимается, человек входит в тесные рамки жизни Раскольникова, читая, чувствуешь, будто сам больной, состояние угнетенное - безвыходное. С Граниным такого никогда не будет. Д. Гранин в отличии Достоевского учит людей жить на хороших примерах, читая "Эту странную жизнь" чувствуешь перспективу, видишь жизнь светлой, видишь себя не умеющего тратить время и этим не озлобленного, а наоборот появляется интерес скорее воспользоваться хорошим опытом. Юра, читатель с большим стажем, с интересом прочитал "Реку времен", а потом мне же рассказывал те части, которые мне показались менее интересными.
Если вы не пересечете "Реку времен" на своем пути, я с радостью дам почитать без сроковых рамок. Правда мое безволие не дало мне воспользоваться опытом Любищева, но кто его знает, может все свои неудачи я, сознательно списываю на безволие: как говорил один мудрый человек: "В людях больше силы, нежели воли".
Нужно перебороть себя, прочтя, осмыслить, не в этом ли смысл чтения.
Если у вас возникнут ко мне многочисленные вопросы, вы пишите и по мере возможности я отвечу, с искренним интересом Аскар.
В то же лето 1989 года я думал о своем отношении к комсомолу, делал записи, о чем же они?
Июнь 1989 года.
Зачем вступать? То, что буду бороться с дедовщиной, звучит неубедительно. Улучшение условий для учебы мне также не к чему. Зачем мне нужен комсомол? Кончил бы 10 классов с двумя тройками - прекрасно, сам бы поступил в институт, стану хорошим специалистом, буду работать, приносить пользу, а комсомол никаких выгод не приносит, потому что никаких льгот для рядовых комсомольцев нигде нету. Комсоргу при конкурсе один балл добавляют - простому комсомольцу льгот нет. В комсомол нормальные люди вступают из причин политических (не из материальной же заинтересованности).
Вступаю, потому что не хочу жить по старой схеме: школа - институт - должность - цв. телевизор, гарнитур и т.д. Вступаю, потому что имею интерес к жизни, хочу многое в ней изменить.
Нравственность, мораль - эти слова у нас в большом почете, только мало в них содержания. Рост преступности в школе, массовое курение, некоторые успели попробовать спиртное, "несуны" на заводах, спекуляция охватила целые профессии. Все это известно. Незаметно другое - потеря совести, милосердия, поступки определяются такими критериями: "выгодно-невыгодно" поступать в комсомол, есть ли в институте "блат". Учимся многие плохо, хорошо - только, когда жесткий контроль. И еще одно: полное отсутствие веры - в идеалы, в коммунизм. Обожествление низкопробной "буржуазной "культуры" (последнее перечеркнуто).
То есть размываются моральные устои общества, обостряются проблемы молодежи, углубляется расслоение общества по имущественному признаку. Пропадает вера советских людей в реальные результаты перестройки.
Мы в пределах двух-трех лет можем столкнуться с экономическим крахом. В этом случае нас ждет всеобщая карточная система, разгул черного рынка, развал потребительского рынка и вынужденный возврат к "военному коммунизму", к жесткой административной дисциплине.
Отвлечемся. Разве не любопытен прогноз шестнадцатилетнего "аналитика" о развитии страны, ведь получается, что в 1989 году я точно знал, что через два-три года будет ГКЧП, и только мужество демократов-москвичей остановило возврат страны к "военному коммунизму". Вызывает интерес и моя политическая платформа, я ведь был до мозга костей за социалистические идеалы и я не погрешу, сказав, Ленин был моим кумиром, собеседником в "голове" и даже посещал сны. Впрочем, это не удивительно, это естественно, такова была жизнь.
Теперь, почему же я хотел вступить тем летом в комсомол?
Обращение к комсомольцам класса.
Пожалуйста, отнеситесь к моей просьбе серьезно. Ваше мнение не изменит моих взглядов, но ваше мнение будет для меня самой объективной характеристикой моего поведения за прошедшие три года.
Прошу комсомольцев нашего класса дать мне рекомендацию в комитет комсомола для вступления в союз молодежи. Свою просьбу я обосную возможными вашими вопросами и моими ответами.
Вопрос: Почему ты не вступил как все в 8-ом и как обещал в 9-ом.
Ответ: В 8-ом классе не было рекомендаций, так как не знал комсомольцев. В 9-ом вы уже были комсомольцами: работали, проводили встречи с интернационалистами, а я молчал, когда меня унижали. Комсомол не решает моих проблем, не защищает мои интересы. Комсомол по уставу воспитывает молодое поколение в духе интернационализма, а я элемент мягкотелый, не способный защитить собственное достоинство. А то, что я не хочу этого, так сложилось, то, что нет у меня возможности дать сдачи никого не интересует. Зачем после этого вступать в комсомол. Комсомол призывает к патриотизму, смелости, гражданскому мужеству. Ваши призывы повисают в воздухе, когда я не хожу на дискотеки вами же организованные, потому что боюсь. Какое тут мужество, один раз получишь - больше не захочешь. И не надо утверждать, что комсомола это не касается. На ХХ съезде ВЛКСМ в отчетном докладе Мироненко сказал: "В центре комсомольской работы всегда должен быть человек, нельзя чтобы среди людей он остался один на один с жизненными проблемами".
В девятом классе не вступил в комсомол, потому что представлял комсомольскую работу оторванной от жизни, не нужной в жизни. Эти выводы у меня созрели после моей апрельской стенгазеты. Мне казалось, что стенгазету комсомольцы обязательно поддержат. Сам я тогда в комсомол вступать не собирался, все проблемы в моем плане решал староста.
Но комсомольцы меня не поддержали. Мне бы молчать, а я взял да начал критиковать самих комсомольцев и их собрание. Тут еще классная начала давление, я пообещал вступить в ВЛКСМ. Это после того, как я сказал: "Комсомольцы на собрании врут друг другу". Вы меня простите, я так переволновался, наговорил столько. Я сделал вывод: комсомольцы своей работой удовлетворены, перемен не хотят - значит не место мне там. (Последний вывод перечеркнут)
Вопрос: Зачем же ты теперь вступаешь в комсомол.
Ответ: Вступаю в комсомол потому как имею интерес к жизни, хочу жить, свободно дышать, спорить, отвечать за поступки. Положение в государстве требует от нас незамедлительных, крутых мер.
Вопрос: Как же ты намереваешься бороться с такими явлениями, как преступность, коррупция, да еще в общегосударственном масштабе. Не много ли на себя берешь.
Ответ: Преуменьшать возможности ВЛКСМ не стоит. Академики, преступники, герои, предатели - все люди из школы, а во всех школах есть комсомол. Каждой первичной организации нужно действовать на местах. Мы можем бороться с хулиганством, курением, с плохой успеваемостью. Мы имеем возможность широкой агитации, можем дать бой слухам. Даже если каждый комсомолец у себя дома будет разъяснять, что нехватке сахара, мыла, порошка не виновата перестройка, что поезда опрокидывались и до апрельского пленума. Это уже большой вклад в начатое партией дело.
Некоторые комсомольцы оправдываясь выдвигают довод о их, якобы не самостоятельности, что им не дают принимать решения, что ими чрезмерно командуют. Это можно легко опровергнуть.
Вами в основном командует комитет комсомола, в который вы же выбирали членов. Если ваши два члена комитета комсомола не выполняют ваших наказов, вы, по ст. 16 имеете право вывести их из органа.
Вот что говорит о самостоятельности Мироненко: "Первичная организация вправе, исходя из общих задач, сами выбирать из всего арсенала форм и методов работы те из них, которые считают наиболее эффективными. Заметьте: первичная "вправе" сама выбирать.
Вопрос: Критиковать всегда легче. Все проблемы общества мы отлично знаем. Вот как их решать, никто не знает. "Вправе выбирать", а что выбирать - коли, нет у нас этого арсенала форм и методов.
Ответ: По-моему, вы такой вопрос никогда бы не задали. Источников новых мыслей предостаточно, материалы ХХ съезда дают ответ множеству вопросов, там много предложений. Потом есть "Комсомольская правда", есть комсомольские собрания. Пусть каждый в отдельности не знает, как решать проблемы, но у каждого есть предложения. Я себе в основном представляю, что и как нужно делать. Важнейшей формой непосредственной демократии является комсомольское собрание, на нем и нужно обсуждать предложения. Выработать общее мнение и обязательно внедрять.
Вопрос: Где гарантия, что все твои слова имеют вес, может, нам ты говоришь одно, а будешь делать другое?
Ответ: Гарантией будет ваше отношение, рассудите: я все это вру, или могу рассчитывать на доверие (август 1989 г.)
Жаль с этим обращением я не обратился к комсомольцам в том году. Не хватило мужества признаться перед всеми в своей трусости и безволии, хотя они и без этого все знали. Впрочем, я однажды все-таки выступил перед всем классом, защищая свою стенгазету. К счастью, стенгазета "Что делать" сохранилась, это меня немного оправдывает, хоть что-то реально сделал, совершил.
22.09.89.
И вот, начался учебный год.
По моим прогнозам восьмого класса, в десятом классе должно было что-то во мне измениться, но как мне сейчас кажется, ничего революционного не произошло. День за днем текли и вот я в десятом классе. Если сравнить с восьмым или даже с девятым, несомненно, я изменился, изменилась и среда моего обитания, мое поведение.
Переезжают на другое место жительство Р. Я., Нурлан поступил в уч. заведение Алма-Аты. И класс наш, вся его атмосфера изменилась. Во много раз стала сильней оппозиция нашей "многострадальной" классной.
Так я пристрастился к ведению записей. Не имея друзей по месту жительства, проводящий все свое время за чтением, учебой, телевизором, нелюдимый, но с мощным запасом честолюбия, внутренней энергии при трусости и оскорбленности, боязни "улицы" хулиганья - записи были сущей находкой, краном, через который я спускал излишний пар, наполнившейся творческой энергии, вместе с обидой на общество, на себя. Именно на эту тему есть запись, относящаяся к осени 89 года.
"Письма больше, чем воспоминания, на них запенилась кровь событий, это само прошедшее, как оно было, задержанное нетленное".
(А. И. Герцен)
Одно утешение, мои записи. Я хочу, чтобы все в них было искренне, читаю мысли десятимесячной давности и кажутся они мне наивными, нескладными, непричесанными - это меня забавляет, дает уверенность, что все остальное так же искренне.
Зачем мне эти записи вообще? Я хочу, чтобы человек прочитавший, понял меня, может даже открыл во мне человека со своими мыслями, ошибками.
По ходу времени взгляды мои меняются, иногда начав писать на одну тему, я незаметно перескакиваю на другие, некоторые мысли рассматриваю не до конца и они таки, остаются. Когда "пишется" хорошо, мысли сами собой возникают, и не успеваешь записывать, отсюда плохой почерк. Однажды я хотел переписать тетрадку про "предателя", но написав три листа, я решил этого больше не делать и вырвал эти "чисто" написанные листы, когда пишешь, не заботясь о почерке каждое слово, ее форма, каждое перечеркнутое предложение напоминает ход мыслей, легко понимаешь себя.
Мне иногда кажется, что я одинок: побывал в Каракемире, встретил старых друзей и понял, что былые отношения восстанавливать поздно, настолько мы изменились. Мой лучший друг курит, ведет себя свободно (вольготно), угрозами заставляет других делать для себя неприятную работу. В нем я вижу бывшие свои черты, вижу то новое, что появилось без меня...
Скоро десятый класс, кто знает, может класс наш расформируют, и разойдемся все мы в разные стороны, забудем друг друга. Так что: - ты стеснителен; записи помогают тебе преодолеть эту слабость, но записи это не выход, это только эпизод. Поэтому работай над собой, устанавливай контакты, дружбу.
Тем не менее я продолжал записывать уже более системно, с учетом хронологии и в отдельную тетрадку, обычно записывал вечерами, и то только, когда очень захочется писать, когда "озарит" какая-либо мысль, и так, по чуть чуть мысли собирались, я их переписывал начисто в тетрадь. Одна из них называется:
1989 г. Сентябрь. Октябрь. Ноябрь.
В ней есть предисловие (оглавление содержания)
1. Красивая, но не прекрасная
2. О любви к людям
6. Вся жизнь моя разделена...
7. Любой достоин уважения
8. "Японское чудо"
10. Как ранее делаю записи
12. Злоупотребляю полезным
16. Пока непонятный характер
18. Переезд в Иссык
22. Живу очень даже хорошо
24. "К Чаадаеву" (итог)
Мысли, за период сентябрь-декабрь (1989 г.). О мелочах, О целях устремлений, О воспитании. И еще О многом, воспоминание чего в будущем будет интересно и не бесполезно.
Важно указать мысли - здесь весьма изменчивы, быть может, через два месяца на все охваченные тетрадью вопросы у меня сформируется совсем иное мнение. Что поделаешь? Главное не ошибиться в основных, непререкаемых ценностях и целях, а в остальном все может изменяться (желательно бы к лучшему).
1. Красивая, но не прекрасная
Я, в конце концов, начинаю уважать (...), что мне у (...) нравится - это стабильность в оценках. Давно я справедливо думал, что это лишь посредством бездумной зубрежки, но (...) зубрит и оценки хороши и память, мышление на высоте, я не занимаюсь зубрежкой и оценки у меня плохие, если мышление еще на уровне, то память очень беспокоит.
Что можно сказать о поведении?
Ты указывал на чрезмерную нескромность. Но мне это нравится: обаятельность (немного уважения и приличия). Меня всегда привлекали умные люди (независимо от пола), это, во-первых, красиво, а потом это вызывает бурю в моем сознании, дух соперничества заставляет меня делать усилия над собой (дабы не отстать), что приносит удовольствие. Лев Толстой говорил, что один из стимулов к работе в молодости было честолюбие. Уж очень я люблю, когда признают мои успехи и вовсе не от тщеславия, просто духовный стимул всегда был эффективнее материального.
Знал бы ты, как я люблю жизнь. Люблю чувствовать себя человеком. Человеком большим (вселенским), в отрыве от мелочей и местных проблем. Жизнь интересна - слову нет. Вот бы записать все мои впечатления, мысли и чувства. Но одно событие поистине печально... (о нем еще будет сказано)
2. Любовь к людям
Я изменился много. Можно отметить, что я стал немного мудрее - смотрю на вещи просто, а вообще я романтик, ужасно люблю помечтать. Ищу идеал и цель к чему стремиться. Я понял, единственное богатство в жизни нашей - это люди. Иногда люблю я всех людей, особенно когда я вижу мелочность, бесплодность многих споров, в минуты радости и горя люблю их наблюдать и знать, все проходит и вспомнить это когда-то будет интересно. Много в людях добра, я знаю это точно. Человек красив, когда творит добро, когда болеет или когда искренне заражающе смеется. Человек красив, когда он спит спокойно, или читает, иль когда в минуту откровения он говорит о всем.
Люди привыкли стеснять себя при людях, никто не хочет показать и возгордиться душой своей. Много недоверия и искусственной злобы в людях. Но я все равно люблю их. Недавно классный руководитель меня ругала, а я самым добрым образом улыбался. По сути, зачем нам злиться всем? - ведь жизнь прекрасна. И время, оно течет, оно, череда событий и сколь много доброго мы сотворили для всех, на столько мы богаче станем. Так будем же богаче духом, не надо злиться на людей, злись на себя - твори себя и люди, знающие вас - добрее станут. Глупец сказал: "Меня все люди недопонимают". Мудрец же размышлял: "Не смог я понять людей вокруг себя. Мой милый Юрыч, живи, дыши всей грудью и радуйся - людей прекрасных на столько много станет, на сколько мы с тобой добрее станем. Не будем злиться на силу "мафиози", они не знают, что творят - они слепы, их "грядущее иль слепо, иль темно".
Единственное богатство это люди, но надо мне заметить, любить людей еще не цель, а самый лучший путь к ней.
Достоевский: "Легче всего любить все человечество, нежели своего соседа".
Что будет со страною нашей?
Вот верю я, ее грядущее прекрасно, но до меня ведь также думал коммунист двадцатых, комсомолец первых пятилеток, колхозник, фронтовик, и молодежь шестидесятых, что я могу во благо ей сейчас отдать. Я верю, но этого, как видно, мало. Нужны дела хоть маленьких масштабов, нам нужно знать - мы можем сами (даже в одиночку) мир вокруг себя переменить. В девятом классе я пробовал работу комсомола сдвинуть с места, попробовал людей, их образ жизни изменить - не вышло. Недавно по телевизору передавали передачу и в ней ученый муж изрек: "Чтобы перестроить мир, нам нужно изменить сознание свое, там столько комплексов, привычек, предрассудков, что с ним нам в новый мир дороги нет. Словами Горького: - Да будут прокляты все предрассудки, предубеждения и привычки, опутавшие мозг и жизнь людей. Они мешают жить, насилуя людей", "я выжгу из души все темное, жестокое и злое..."
До добрых встреч, мой милый Юра.
6. Вся жизнь моя в Иссыке нашем разделена: периоды стабильности, успехов, взлетов сменяются периодами смуты, когда я знать не знаю, что делать дальше - как жить. За два последних (месяца) года такие смены настроения, состояния духа моего сменялись четыре раза.
И вот теперь опять не знаю я, что делать. Октябрь весь я конспектировал статьи по истории, экономике, отчасти психологии, а в конце месяца сего историю на химию сменить я пожелал. Историю чуть не забросил (два дня бездельничал), а химию начать никак не смог. Тут ты учти, что за сентябрь, октябрь я химию забыл и прошлое, стиралось в памяти моей. Я начал думать, о чем я буду размышлять, когда наступит время свой путь (уч. зав.) выбирать, я понял, без химии нельзя, так как только в химии пока я весь раскрыл себя. Я буду развиваться шире. По-моему, есть для меня 3 важнейших направления: история, химия и литература. Развиваясь в этих направлениях, я буду человеком - культурным человеком.
Любой ли?
Единственное богатство это люди, но для меня они прекрасны в прошлом, как воспоминания былых времен. А современников своих на данный час (за небольшим исключением) я не слишком уважаю, потому что во мне живут свои амбиции, а когда интересы сталкиваются, я не хочу проигрывать (дух соперничества и мое честолюбие) я свои цели хочу достигнуть. Но, к счастью, счастье не есть достижение всех желаний (я понял это, когда прочитал Замятина "Мы"). Так что нужно "по капле выдавить из себя раба", так как любой человек достоин уважения.
8. "Японское чудо"
Идеал там, где есть недостатки.
А в обществе, отрицающем свои недостатки, идеала действительно нет.
Юра, я сделал "великое" открытие. Я открыл удивительно точную аналогию между положением нашей страны в 1920 году и положением Японии в 1945 году. Если бы мы в двадцатом демонтировали бы "военный коммунизм", наша страна сделала бы такой рывок, какой японцам и не снился, и не померло бы от голода в "Поволжье" 5,9 млн. человек. Вот до чего довела продразверстка в мирное время (Гражданская война в 1920 году не угрожала независимости России). Из-за голода пришлось изъять (насильно) церковных принадлежностей на сумму в млрд. золотых рублей, что привело к конфронтации церкви с государством. В Японии же вера людей, их высокая духовность, помогла консолидироваться в стремлении и в движении к цели. Ох, если бы мы, как в Японии, децентрализовали экономику, дав самостоятельность предприятиям, а не трестам при НЭПе, ты не думай, что при НЭПе у нас был рынок. Нет, провозгласив "Заводы рабочим!", заводы были отданы сверхмонополиям - трестам. Даже в США в 19 веке антимонопольный закон - у нас же страну отдали на откуп синдикатам, которые обирали русского хлебороба. Но экономика есть политика. А у власти находились большевики, которые не хотели демократизировать не только страну, но и свою партию (Х съезд). Вы, пожалуйста, укрепляйте свою партию, но дайте же свободу организации союзов (о чем говорил сам же Ленин, но до революции "Партийность литературы"). Но никакой свободы союзов, свободы печати не было дано России. Вся политика большевиков была направлена против традиций и устоев крестьянского общества. "Весь мир насилием мы разрушим". Уже разрушили. Крестьянского мира с его отшлифованной духовно-нравственной культурой уже нет. По подсчетам западных социологов к 21 веку русских останется 20-25 млн. Поистине "до основания, а затем"... мы встали в очередь за мылом, спросив, конечно, кто за кем.
10. Как ранее делаю записи
Осенью 1989 года я, так же как и ранее делаю записи. Прежде чем писать, я думаю. Думаю о многом. Главным образом отвечаю на вопросы, которые ставлю сам себе или на вопросы, поднятые в книгах. Материала для записей больше чем хватает, но я не тороплюсь записывать, как в девятом классе, лучше обдумать и написать кратко, ясно, окончательно, хотя окончательно никак не получается. Как только сделаю одно умозаключение, тотчас находятся новые факты и аргументы, подвергающие мой вывод сомнению. Эти сомнения окружают меня повсюду. Я весь сомневаюсь, а если чему-то окончательно верю, то оно обязательно в общих представлениях, без всякой конкретизации. Вот мне чего не хватает - конкретизации жизни, целей жизни и всего поведения.
11. Нам очень повезло - мы родились с таким "расчетом", что перестройка захватила как раз в период становления мировоззрения, становления личности. Все возможности нужно использовать максимально - пути к самообразованию и самосовершенствованию открыты. Я могу читать литературу, статьи и повести, в которых одно событие трактуется с самых разных (нередко с противоположных) сторон, с разной степенью аргументации. Я имею возможность и уже прочитал (хотя очень не добросовестно, но я перечитаю) Д. Гранина "Зубр", Зазубрина "Щепка", Замятина "Мы", "Черные камни" Анатолия Жигулина, Газаряна "Это не должно повториться", Пикуля "Честь имею", Успенского "Тайный советник вождя", немного Солженицына и других писателей. К этому можно присовокупить массу статей по истории, экономике, в общей сложности около семидесяти (70) журналов и две общих тетрадей конспектов.
12. К сожалению, я иногда злоупотребляю полезным заполнением свободного времени. Вот, например, лето после восьмого класса запоем, буквально залпом прочитал "Преступление и Наказание" Достоевского, состояние мое, конечно, было угнетенным, я прочитывал в день 50-70 листов книги (для кого-то это покажется не ахти большим, но учтите, читал я роман не по своему желанию). Теперь я понял, такое чтение вредно, не, сколько для здоровья, сколько для самого понимания мыслей Достоевского. Этим летом (июль-август) я "лихорадочно" (после программы "Время" и до 01:00 часа) изучал свое отношение к комсомолу. Вопрос: "Быть или не быть" комсомольцем терзал меня около полутора (1,5) месяцев, образно выражаясь, я выстрадал две тонкие тетради с размышлениями на эту тему. Вы, вероятно, удивитесь, ведь вопрос действительно кажется простым. А дело в том, что этот вопрос я увязал с такими понятиями как: Долг, Совесть, тяжелейшее положение страны, личная позиция, как гражданина. Взвесив все "за и против", я решил вступать. Прошел месяц, начался учебный год, я по своему "обычаю" начал погружаться в океан сомнения. Сейчас вступать я не буду. Сейчас я решил поднять свой нравственно-интеллектуальный уровень, во главу угла совестливость, нравственность (т.е. общечеловеческие ценности), а потом необходимая масса знаний (точные, естественные науки). Я сперва брался за изучение истории, чтобы понять корни плохого положения экономики, но изучая экономику, я понял, что главное это - нравственность, дух и идеалы народа. Путь к нравственности я вижу в понимании классиков литературы. Особенно дорог мне пласт русской интеллигенции конца 19-го, начала 20-го века. Такие имена как Достоевский, Толстой Л., Чехов внушают полное доверие. Мне сперва казалось, что Достоевский, как мы изучали в школе, писатель, который старательно рисует преступления негуманного мира, трагедии "маленьких людей", прогнившего самодержавия. Но теперь мне ясно - Достоевский есть мыслитель на уровне Льва Толстого. Понимаете ли - нельзя научиться доброте, совестливости. Эти качества формируются в детстве, сюда входят такие факторы: воспитание от родителей, воспитание природой, нравственной оседлостью (выражение Д. Лихачева) - т.е. традиции, даже знание родословной, периодов из жизни родителей, дедов, любовь к старым предметам, памятникам (не путайте с вещизмом), и наконец, жизненный опыт. В литературе собран огромный капитал жизненного опыта. Моя главная задача: использую свой, пока маленький опыт, опыт нашей литературы (которая у нас вся проповедническая, учащая жить), не допустить отклонения в движении к лучшему, к светлому, доброму.
16. Непонятный характер
Здравствуй (...), за минувшие полгода мы совсем с тобой серьезно не общались. Сегодня я пишу тебе и прошу понять меня, за это время я столько прочувствовал и поразмышлял над жизнью, что можно сделать вывод: полная смена идеалов и устремлений на лицо. Но можно ли это назвать духовной революцией? Думаю, что нет - происходит естественная эволюция в понимании мира, формируется личность с пока непонятным характером. В августе (с. г.) мы встречались, и может быть, я вел себя излишне пассивно, но это не означает того, что я совсем потерял всякий интерес к общению. Нет, совсем нет. Все дело в том, что в юле-августе я усиленно анализировал свое поведение (хотел познать свою сущность)... Я так и не понял себя и зачем я вообще, как вести себя между людьми. М. Горький в очерке "Ленин" говорит, что писательская привычка замечать мелочи, сходу анализировать свои ощущения иногда мешают просто пообщаться. У меня такое и получилось. До этого, при общении, я имел привычку улыбаться, а тут мне показалось, что это не искренне, будто в этом есть что-то льстивое. Я даже искренность при общении принял за критикуемую ............. Окончательно заблудившись в своих размышлениях и чувствах я решил, что должен стремиться быть около хороших и талантливых людей, которые знают, зачем жить. Я захотел быть похожим на некоторых учениц и учеников нашего класса. Достоевский пишет, что одно свойство есть в человеке, как только станет он свободным, человек непременно вновь стремиться в рабство. Я выбрал что-то вроде идола, бога - дабы помогая им, знать, что существую не бесполезно.
Начавшийся учебный год принес поистине печальную новость, которая ломала всю мою концепцию жизни и реальнейшим образом высветила мою чувствительность. Первые мои чувства были полны печали, безнадежности переходящей в фанатичную веру, что борьба со злом будет составлять стержень дальнейшей жизни. Одиннадцатый учебный год ознаменовался самым маленьким количеством учеников в классе. Немного успокоившись, я опять начал лихорадочно искать себя среди людей. Человек плачет, когда чувствует свое полное бессилие, то, что я человек очень чувствительный (чего ранее не замечал) понял, когда оказался в подобном положении.
193 Переезд нашей семьи
Из Карачингиля в город Иссык для меня лично принес много душевных переживаний и немало счастливых дней (чего больше страданий или счастья точно не знаю).
Жизнь в Карачингиле была провинциальна спокойной: в школе когорта верных друзей и хороших знакомых, где главное занятие учеба и игры (футбол, "савадэ", "леопольд" и т.д.). Дома такие же тепличные условия: природа (удивительно разнообразная, незабываемо-прекрасная), бараны, телевизор и добрые единственные соседи (проблемы "улицы" не существует). Я не могу представить, как бы сложилась моя дальнейшая судьба, если бы я там остался, но я "не жалею, не зову, не плачу". Да, друзей в моем понимании этого слова здесь у меня нету (горе - не беда) - это даже большой плюс, так как есть великолепная возможность говорить самому с собой. Никто не указывает на твои недостатки, очень хорошо! - анализируй себя сам, познавай себя (а если не можешь, то ты человек пропащий - ни силы воли, ни собственного достоинства). В Иссыке у меня сейчас (1989) есть хорошие приятели, не только хорошие, но и приятные, интересные и опасные. Совсем не хочу, чтобы общество в классе вовсе не обращало на меня внимания (это унизительно), переключившись на моих друзей. Пока удается - по крайней мере, в классе чувствую себя свободным человеком. И, слава богу, не стремлюсь быть похожим на кого-либо. Несомненно, я не совершенство, но копировать других не хочу и не буду. Вот совершенствоваться обязательно буду, совершенствоваться, чтобы стать человечнее, чтобы вообще не быть непосредственным - долой тайную дипломатию! Быть открытым, но не смешным, и тем более не жалким. Откровенничание не нужно общаться на равных в рамках нравственно-моральных ценностей, чтобы не дай бог не унизить человека, или самого себя нецензурщиной, коверканьем языка и оскорблениями. Конечно, не обойдется без неудач и ошибок, воспримем это спокойно: ведь только через страдания совершенствуется душа, ведь мы отличаемся от животных тем, что можем самоограничивать удовольствия и потребности, способны к самопожертвованию. Важно стать именно человечнее, деловые качества, эрудированность, знание наук во многом уступает человечности в христианском понимании слова. Все люди братья и общаться на всех уровнях нужно как братья: уважая друг друга, говорить с любовью и добротой.
И пусть ты многим будешь казаться этаким простачком, пусть - это неважно (это проходит) важно осознать себя человеком - частью пусть не всего человечества, а хотя бы частью народа, частью маленького провинциального города Иссык. Пусть нам будет казаться, что мы едины, что мы жители своего города, в свое время живем по-доброму, и нам будет, что вспомнить в старости. Нам не будет стыдно из-за мелких ссор, за недостойно прожитые годы.
Так будемте интеллигентными! дорогие вы мои друзья (30.11.89).
22 (сентябрь) Живу очень даже хорошо. Маленький численностью 16 человек, наш класс большинство уроков проводит за пределами основного здания школы - мы учимся в школе рабочей молодежи, где (по соседству) проходят занятия по гимнастике. Эта школа не прогревается, в ее отопительную систему не поступает вода, что я сам проверил, должно быть ее готовят снести, как и здание детсада напротив школы №4. В этой школе немного холодновато, зато это компенсируется покойностью моей нынешней жизни. Во время перемен чувствую себя вполне свободно: могу выйти, погулять, могу посидеть в классе. Судя по рассказу (...) у нашего директора обширные планы строительства вокруг школы - вплоть до создания лицея с углубленным изучением нескольких наук. (...) говорит, что все работы поглотят около миллиона рублей. Но все это в будущем, а пока вокруг школы №4 больше разрушают и вырубают деревьев, нежели строят. К тому же нам ученикам 11-го класса, так и не доведется увидеть новую "школу будущего", но я как сознательный пионер желаю всего лучшего нашему директору и надеюсь, протесты работников обреченного детсада удастся уладить. К Чаадаеву
Любви, надежды, тихой славы
Недолго тешил нас обман;
Исчезли юные забавы,
Как сон, как утренний туман,
Но в нас горит еще желание
Под гнетом власти роковой
Нетерпеливую душою
Отчизны внемлем призыванья
Мы ждем томленьем упованья
Минуты вольности святой
Как ждет любовник молодой
Минуты верного свидания,
Пока свободою горим,
Пока сердца для чести живы,
Мой друг, отчизне посвятим
Души прекрасные порывы!
Товарищ, верь: взойдет она
Звезды пленительного счастья,
Россия вспрянет ото сна,
И на обломках самовластья.
Напишут наши имена! 1818.
Итог тетради (осень 89-ого)
В отличие от записей тетради "предатель...", в этих записях намного меньше идейности в первой половине гл. мысли вовсе нет. Мои мысли о любви к людям написаны ночью, видимо этим объясняется их сентиментальность и наивность. Что можно сказать об эволюции моих мыслей от сентября до декабря - переход от наивных (трансцендентальных, абстрактных) размышлений к ясным, жизненным проблемам, к выработке своего поведения, к анализу не только прошлого, но и настоящего. Поворот к человечности, совестливости и к доброте. Вторая половина написана очень хорошо. Это радует.
Время упущенных возможностей - учеба в школе №4 Иссыка. Зла на себя не хватает, был труслив и глуп как последний дурак. Жаль. В это время я даже не попытался восстать и ни раз по настоящему не получил по шее, а страх владел всем моим существом. Один раз смолчав, унизившись, я много лет после вздрагивал при сильном окрике, весь сжимался, внутри проходя мимо шумных "тусовок" молодежи, несмотря на активное сознательное сопротивление моего ума, страх жил во мне и я сомневаюсь, освободился ли я от него сейчас полностью.
Конечно, я догадывался, что очень не хорошо унижаться и пробовал оправдать себя, посмотрим, как же я в это время думал:
Год 1989. (осень)
Нужно стать выше нашей "мафии", не обращая на нее внимания начать физически готовить себя к жизни. Заниматься самообразованием, изучением уроков истории страны, ошибок и успехов партии в экономике. Знать задачи и политику партии на современном этапе перестройки в области: экономики и внешней политики. Конспектировать статьи типа "Уроки НЭПа" в отдельную тетрадь. Знать историю партии, ее "белые пятна", истории отдельных личностей, взаимоотношения между личностями в верхних эшелонах партии. Не поддаваться мнению отдельных ученых, историков, журналистов, а сравнивать их мнения и выводить правильным только то, что "внутренний судья" считает правильным на основании доводов и различных точек мнения.
Год 1989. (весна)
Основной проблемой межличностных отношений в школе остается проблема "местной подлой мафии". Что делать, если твой друг, приятель не по своему желанию входит во взаимодействия с членами или группой мафиози (на русском языке, что делать если трогают). Есть множество возможных путей поведения:1) Активная форма, то есть "ополчиться" и разгромить мафию - в нашем случае почти невозможно. Во-первых, потому что "они" никого сильно не бьют, средняя прослойка держит нейтралитет, а в случае, если средний пойдет в защиту слабого, то среднему достанется - год не забудет. Наша мафия по численности сравнительно большая (20-35 человек), но активная, опасная ее часть не больше десяти человек, остальные человек 20 терроризирует в своих классах, не трогая чужого, вот эти 20 и дружат или в приятельских отношениях со средней прослойкой. Эту прослойку на борьбу не затянешь, а силами одних слабых просто не получится, потому что нет сплочения в рядах, каждый в одиночку. Еще один немаловажный момент, мафия трогает в месяц два-три раза, никогда больно не делает. Это и есть причина, почему никто не восстанет. Мафия действует на моральные качества.
Есть два выхода. Выход Ю. Саввина и выход А. Шлехта. В первом случае: копить силы и в техникуме не допустить прошлого, во втором случае: не иметь своего мнения, остаться навечно слабым из-за своей лени и всю жизнь быть в зависимости. Я выбрал первый, потому что второй выход это смерть - при жизни.
Впрочем, А. Шлехт, как и впоследствии, Юра, выехал в ФРГ, на этом, надеюсь, освободившись от этого. Я же, терпел, все время хотел что-то сделать, но не хватало мужества. В конце концов, в Каракемире, на военно-полевых сборах, я не вытерпел и однозначно отказал сбегать за чаем одному "мафиози" из параллельного класса, я был не тверд, не ругал его, но для себя решил - хватит, откуда ты взялся! ты "чужак" (это я про себя). Он почувствовал слабость и решил, как это обычно бывает "уломать" меня парой пощечин, но встретил пинки ногой (моей) в лицо, естественно он не ждал этого, завязалась ожесточенная драка (в палатке, между двухъярусными кроватями). Нас разнял какой-то офицер каракемирской военчасти, и я с удивлением обнаружил, что отбивался уже от двух негодяев, впрочем, как помню в момент остановки "сражения", был прижат к нижней кровати и вопил, что мол, хватит, не надо.
Я честно заработал свой первый боевой синяк и был ужасно (внутренне) горд этим, мне стало как-то очень легко, я как бы освободился от тяжкой ноши, ведь все же я не испугался, хоть и проиграл, но вместе с тем в мыслях я метался в страхе, боясь последствий. Могущество "мафии" в моем сознании было всеобъемлюще, я ждал, думая, что так просто это для меня не пройдет. Прошло! Правда угрожали (ночью), но я улыбался в лицо (правда не смело, а так, чуть чуть, из упрямства, из отчаяния, ожидая всего, и махнув на это рукой - боясь и все же). После этой истории, однако, я не стал другим человеком, этот маленький эпизод не вселил в меня уверенности в себе, гордого чувства собственного достоинства, чести - нет, все эти качества остались для меня недостижимой мечтой и в десятом и в одиннадцатом, когда вроде бы меня никто не трогал и в техникуме, где я жил со всеми на равных.
комплекс неполноценности до сих пор сидит во мне, несмотря на мою нынешнюю силу (плод двухлетней работы с гантелями, систематической, ежедневной работы, да и моей работы строителя), как говорится, мне мучительно стыдно за недостойно прожитые годы.
Комплекс неполноценности, необщительность и физическая слабость мои школьные пороки, с коими пришлось позже бороться. В те школьные годы я мало знал себя, эмоции, и чувства порой заменяли трезвый расчет, вообще, инертность сознания бывает, оказывается, большой, нелегко встряхнутся и увидеть, что скрывается за суетой обычной повседневности, посмотреть на себя со стороны. Именно записи, терпеливый самоанализ на многое раскрыли мне глаза. Читаем дальше:
Декабрь 1989
Считаю главной задачей своею (пока молод) стать очень образованным (особливо в исторической науке и литературе). Стать культурным, красивым духовно, с изящной речью, интеллигентным человеком.
"Не позволяй душе лениться..." - вот мой девиз. Лентяйство, обжорство, болтливая чванливость, сонность и равнодушие - мои первейшие враги. Тренировать душу через тренировку тела - моя задача.
Однажды, уже в Иссыке, приснился мне сон. Во сне, по знакомой мне дорожке, я иду вместе с (...). Идем мы как старые друзья, будто только что, встретившись, идем и разговариваем, смеемся - теплым было это общение. Нет комплексов, мне было не важно, что и кто будет обо мне думать, важно то, что я встретил друга и мы рады общению. Разговариваем свободно, без лишних размышлений, слова и мысли вместе лились в дружной беседе, принося только добро и любовь к людям. Проснувшись, вспомнил - в жизни я не раз с (...) не разговаривал, хотя и учился вместе в одном классе.
Вот ведь как бывает. Порой годами знакомы, а поговорить друг с другом не можем. Перед кем нам "стыдно" - перед собой? или окружающих смущаемся? Люди не должны стыдиться общения. До чего везет малышам, они всегда непосредственны, говорят, что думают и понимают, то, что хочешь им сказать.
Знаете ли, не заставишь общаться, чтобы общаться, нужно обладать доверием либо заинтересованностью оппонента. И доверие, и заинтересованность нужно завоевать. Потом, если хочешь доверия от оппонента, ты обязательно сам должен ему доверять - никак нельзя допустить "игру" в общение, общения ради общения, ты сам должен быть заинтересован, диалог должен быть в радость и тебе и другу.
Конец 1989-ого года
Если бы я пил, я непременно бы спился. Нет пока во мне внутренней силы, побуждающей к действию. Только внешние условия и стремление к самоуважению заставляют не впасть в сонное равнодушие, иногда совесть так гложет, что я с подъемом начинаю "реформу", но потом, теряюсь, путаюсь, погружаюсь в море сомнений, после чего начинаю безумно (и безмерно) читать, читать и читать.
Нет у меня близкого и дорогого мне друга - кому я бы мог доверить мысли и сомнения свои. Нет человека (моего возраста), которого я бы любил. Нет во мне любви, не абстрактной, а человеческой. Ум хочет истины, ум хочет найти логичный выход из противоречий, а сердце молчит, нет страстного стремления к цели, цель сама по себе есть - она выработана умом логично, точно и правильно, а сердце? Кто мне скажет, что во мне происходит? Никто! Только сам! Смогу ли? Должен.
В тот же период, через некоторое время.
Произошла сильнейшая социализация личности. Все время, читая о трудностях, о жертвах и просчетах в истории, сознавая свою сопричастность историческому процессу, свою ответственность перед будущим, я был в возбужденном состоянии, я жаждал реформ и свершений. Но очень скоро почувствовал, что подготовлен недостаточно. В отличие от Юры, я не читал литературы классиков, литературы гуманистической, в отличие от Сергея (Ч), я не читал фантастики, где глубоко рассматриваются проблемы нравственности, духа и совести, долга и смысла жизни.
Умерив пыл преобразователя, я занялся сперва изучением своего поведения, потом характера, взаимоотношений с окружающими, прошло немного времени, и я взялся за решение неразрешимых вопросов. Вечных вопросов для человека. Теперь нужно читать, читать в этом направлении и не только обдумывать прочитанное, но и прочувствовать содержание.
Осень 89-го
Женя, как я, одинок. Как трудно бывает на стыке двух времен, детство прошло и еще не взрослый. Трудно мне, иногда я остаюсь совсем одиноким. А недавно показалось, что через месяц я умру, будто это не изменить. Ты, должно быть, помнишь нашу учительницу Е. П. Она человек хороший, а я такой плохой - теряю контакт с ней.
Я иногда сам себя не могу понять. Скажи мне как жить? Я знаю, для чего я живу. Есть у меня высшая цель, а как к ней продвигаться? Люди щетинятся, держат меня на расстоянии. Я не могу заставить вести себя среди людей непосредственно, будто не я вовсе это.
Я совсем не тот, который был год назад, я совсем не понятный. А может надуманно все это. Я теряю одного друга за другим.
Может, я могу чем помочь тебе, если есть какие трудности, то напиши, легче станет. (Это не письмо, я излил душу, обращаясь и думая о хорошем и доброжелательном мне человеке, Евгения Панова, жительница Талгара, за одну поездку в Кустанай, продолжительностью в неделю, полностью завоевала мое уважение, я благодарен ей за ее внимание и покровительство).
Отрывок из письма Юре.
Я, как и год назад, в свободное от учебы время занимаюсь химией.
А страсти на "химической арене" разгораются. В нашей школе планомерно начала работать "машина" по комплексной подготовке к первому (районному) этапу соревнований. Бессменным капитаном машины является наша учительница по химии Елизавета Павловна. Капитан, умело маневрируя между характерами своих учеников, подводит корабль к старту. Тяжелые маховики "механизма" набрали скорость и уже бесспорно никто не способен остановить их. Каждая деталь (человек), делает здесь свое дело.
Мое место в этом сложном механизме, это место среди девятиклассниц. Учительница считает, что я, если что подскажу им, успокою девушек на районном, так как у меня уже все-таки есть маломальский опыт, с этим я хорошо справился в прошлом году. А в этом все обстоит совершенно иначе.
В своем развитии (в смысле по химии), я на много отстал и нахожусь на уровне конца седьмого класса.
Я ужасно боюсь районной олимпиады. Ведь летом и осенью, я по своей сознательной вине не готовился, а 24 ноября заявил о своем отказе участвовать в олимпиадах, включая и республиканскую. Но и тут я оказался непоследовательным. Меня уговорили, и совсем не Елизавета Павловна, а девчонки.
Многие записи выполнены на листочках, иногда без указания даты, но я все равно пробую выстроить их в хронологическом порядке, некоторые надо было записать раньше, но они затерялись в других тетрадях, как эта.
Ноябрь 89-ого
Хочу знать, неумолимая жажда знаний, хочу докопаться до истины, порой информация лавиной сметает все старые представления. Усеченность информации порождает к ней доверие, но если подойти не к сенсационности фактов, а попробовать разобрать сам факт, получается набор разных мнений и суждений. Не хватает чувства времени, нужно знать психологию масс. Подойти к вопросу с их точкой зрения, что они ожидали.
Кому из историков верить - самому разобраться очень трудно, нужно читать, читать, но я не могу так много конспектировать.
Иногда, кажется, не переварить мне всего океана знаний, потом, к чему все это. Но знать я должен, хотя бы представлять историю во всей многообразии и сложности.
Поколение восьмидесятых представляет историю логично - простой, а у многих наблюдается логично - простой, а у многих наблюдается прямое недоверие во все и вся (ведь в журналах кидаются из одной крайности в другую).
Вот я и хочу создать стройную (логичную) цепь событий, так, чтобы было видно: что, откуда пришло, и какое развитие получило?
Одним из лучших тетрадей с записями школьных лет является тетрадь "Три дня мая" (8-11 мая 1990 года). В ней я вернулся к первым опытам, записывал хронологию дня, события дня, однако здесь я щедро сдобрил с различного рода справочными данными.
Впрочем, проще один раз прочесть, чем мучиться с расшифровкой моей попытки объяснить суть тетради.
Три дня мая
8-11 мая 1990.
Весна 1990 года
Восьмое мая.
Днем раньше классный руководитель (учитель по литературе) предупреждала, что во вторник (8.05.90) возможно будет подготовительное сочинение, которые уже много лет традиционно проходит как подготовка к экзаменам. Сочинение, вид проверки знаний учащихся, по продолжительности делится на одночасовые (на самом деле это 40 минутный урок), обычно это сочинение, рассуждение на 1-2 листа ученической тетради, двухчасовые (на два урока) проводятся, когда по расписанию уроков на неделю встречаются два урока литературы подряд, темы для сочинения, в отличии от одночасовых предлагают заранее, объем сочинения не превышает 2,5-3 листов, предлагают 3 темы, последняя из которых на свободную тему (относительно, конечно) и сочинения экзаменационные, продолжительность которых до 6 часов. Предлагается 5 тем, две из которых свободные (хочу пояснить: в виде свободных могут быть представлены темы о милосердии, о войне, о современнике, об экологии), пишутся они на основе 2-3 произведений литературы, не "свободные" же темы пишутся на основе одного произведения.
Так вот, во вторник, восьмого этого подготовительного сочинения на 6 часов не было, директор решил дать это сочинение на дом, т. е. чтобы мы дома за полторы недели написали сочинение из пяти предложенных тем.
А взамен сочинению были уроки по обычному расписанию, но далеко не всем это решение директора понравилось, к примеру, класс 11"А" ушел в полном составе к себе по домам, объясняя сие неожиданностью перемены, неподготовленностью к урокам по расписанию, я угадываю в этом и личный для них интерес (воспользоваться своей непридупрежденностью, хотя, ни один учитель не спрашивал с них обычного домашнего задания, их ведь предупреждали, что в случае перемены, учителя не будут с них спрашивать, так как они настроены на сочинение).
Наш класс 11 "В" в отличие от класса "А" проявил намного больше сомнений: уйти домой сразу или уйти с одного, двух уроков? Урока обществоведения (на котором мы писали билеты по истории) не было, видимо учитель понадеялся на нашу немного лучшую подготовку, нежели в смежных классах. А вот геометрия, несмотря на нежелание многих прошла и надо отметить не бесполезно для меня (я на уроке этом получил пятерку). После геометрии полная неразбериха, раздавалось много приятных слуху голосов за то, чтобы на оставшиеся уроки не пойти, не могу понять, что помешало осуществить оное, в конечном счете, эти сомнения, этом шум из ничего надоел, и мы втроем сходили в магазин "Книга", который перед нашим носом закрылся, как сказали нам на полчаса. Вернувшись в здание школы, мы пошли вначале на химию. Девушек не было, в кабинет химии начали заходить учащиеся класса 11 "Б" и мы втроем решив, что ошиблись кабинетом, пошли на второй этаж в кабинет физики. Пришел учитель, удивился столь малому числу учеников и пошел искать остальных. Тем временем девушки нашего класса пошли на совместный с классом "Б" урок химии. Учителя физики и химии поговорили между собой, и с физики нам пришлось спускаться на химию. После которой мы ушли в магазин "Книга", который успел открыться. Серг. занял у меня пятак и купил маленького размера брошюру ценой двадцать копеек. Потом мы поехали, вернее я поехал домой, а мои приятели пошли т.к. живут они к школе намного ближе меня.
Во вторник в 15:00 должны быть занятия по информатике (где нас пытаются обучить работе с компьютером. "Электроника" производства литовской Республики). Период времени с 12:00 до 14:35 я использовал очень не эффективно, не знал чем занять себя, готовиться к экзаменам горячего желания не было, читать кроме толстой и не интересной книги "Владимир" нечего, так что я с желанием и как обычно пешком пошел в школу Ленина, где проходили уроки информатики, т. к. персональные компьютеры были только в двух школах №1 и №2 (шк. им. Ленина и шк. им. Терешковой). Дорога в 20 минут на этот раз была не так приятна, было жарко идти под солнцем, а ждать автобус, да еще и с пересадками было куда неприятнее, потом успеешь ли на автобусах. В шк. Ленина, несмотря на то, что пришел я в 14:55 уже были 3-4 человека. Уроки проходили на втором этаже, к девушкам я следую не самой лучшей традиции не подошел. Стоял один, пока не пришли все кроме парней, им на этот раз повезло т. к. урока не было. Девушки дружною толпою тронулись в обратный путь. Я, переждав около 15-20 секунд, пошел за ними. Около магазина они остановились в ожидании автобуса, я пошел дальше, и напрасно, не прошло и минуты, как меня обогнал автобус с моими одноклассниками.
Девятое мая
Проснулся в 8 часов 10 минут. Дверь на балкон открыта. Тихо. Свежее утро.
В день Победы в школу не пошли, наверное, все учащиеся нашей страны. Я же, как представитель учащихся использовал этот день очень плохо, на моем счету за 9 мая несколько задач контрольной №6 из оранжевой брошюры, которую мне на время дал Серг Ч., так мы делаем, когда учитель по алгебре предупреждает о предстоящей контрольной или самостоятельной. Контрольная №6 является итоговой и как написано в брошюре, должна быть разрешена за 2 часа (опять же это означает 80 минут, то есть два урока по 40 минут). Такая же брошюра есть и у учителя. И наши предупредительные мучения над задачами приносят большую пользу, у Серг Ч по алгебре обстановка в сравнении с прошлым годом оздоровилась.
На этот раз сложность задач немного выше обычного, должно быть, сказывается итоговость контрольной, в ней собраны задачи, как конца, так и начала учебного года.
Сегодня все задачи решить пока не смог, "не сдаются" те задачи, которые в начале года сопротивлялись, конечно же, меньше.
Кроме нескольких задач из этой контрольной ничем существенным не занимался. Если не считать утреннюю уборку дома с сестрами и вечернюю читку (обзор) газет с братом.
Десятое мая
Проснулся и встал в 6:50
Вспомнил, что вчера не прикоснулся к учебнику физики, в целом оперативно выполнив все что полагается после хорошего сна к 7:20 я был на пути в школу, и совсем забыл вчерашнюю установку на то, чтобы отдать в библиотеку (рай. дет.) книгу "Владимир" и в школьную библиотеку книжку Твардовского. 10 мая - в четверг, я эти книги не смогу отдать, хотя 15 дневный срок уже вышел (на такое время в рай. дет. библиотеке выдают книги). Эти записи я веду на уроке, и, к сожалению, уже допустил ошибку, выяснилось, что книжку Твардовского я не забыл дома, а принес в школу. Дисциплина труда в конце года из-за множества выходных падает (удачное распределение в неделе праздников, дней УПК, и собственно выходных). Сегодня опять пришли не все, опять нарушается расписание, после урока геометрии и физики вместо урока НВП мы пошли на совместный урок истории с классом "Б", это потому что у девушек вместо уроков НВП, по разумному решению руководства, проходят уроки по основам медицины и санитарного дела (такие неуклюжие формулировки из-за моего невежества в этой области), так вот сегодня этого урока у девушек не было и, не желая терять без пользы время, они вместе с нами пошли на историю, некоторые ученики не одобрили это решение и не пошли ни на историю, ни на НВП. После истории, мы вдвоем с Серг Ч. пошли в школьную библиотеку, я хотел отдать книжку Твардовского, библиотекарь была в соседнем доме, где хранится фонд учебников, на всякий случай я спросил, есть ли новые учебники по истории для 11 классов, ведь скоро экзамены, а наши учебники выпуска 1987 года устарели, последовал отрицательный ответ и заверения, что де библиотекарь на то и существует, чтобы удовлетворять наши потребности. Отдав "Твардовского" мы только было двинулись домой, как ушедший с истории Серг Кр. предупредил нас о возможности урока НВП, якобы учитель нас уже ждет, мы, естественно не сопротивляясь, пошли в школу и минут 10 ждали у нашего кабинета №7 (где проходят уроки литературы, этот кабинет наш класс, 11 "В" ежедневно вытирает после уроков). Оказалась, что учитель нас уже не ждал, мы застали его в комнате (кладовке - там хранятся винтовки, автоматы, пистолеты, противогазы и т.п., комната на вид неплохо охраняется системой сигнализации). Учитель был сильно недоволен нашим самовольным решением заменить НВП на историю, но урока проводить не стал, предупредив, что дня через 2-3, мы, как и в прошлом году поедем в Каракемир (военный городок, где учащиеся 10-11 классов проводят военно-полевые учения, громко сказано - на самом деле это маршировка, физические занятия и ряд других, необычных для гражданских форм существования). Вот и весь учебный день, окончившийся в который уже раз раньше положенного. Мы втроем пошли в рай. дет. библиотеку. Я выбрал еженедельники "Собеседник" и "Неделя", хотел было почитать толстые журналы, но посмотрев, кто, и какие произведения печатаются, на этих журналах не задержался. Это похоже на тенденцию, я все более и более остываю к толстым журналам (которые я так внимательно читал в течение последних двух лет 1988 - конец 1989), а в 1990 году интерес к ним поубавился, может быть, потому что стал выписывать много газет (в этом году на 61 руб.) или от того, что основные белые пятна уже прояснены и установился свой взгляд на них. Хотя, конечно я бы с удовольствием почитал некоторые номера, но их как раз в библиотеке и нет (к примеру, "Н. М." №8 - №12 1989).
Дома переписывал из разных тетрадей билеты по истории в одну толстую, как ее у нас называют, общую тетрадь. Весьма удобно: с одной стороны будут билеты по физике (в этом году их 26), с другой билеты по истории (их же 20). Успел переписать семь билетов, потом читал газеты, ужинал, смотрел телевизор (один из самых опасных, соблазнительных охотников за так называемым свободным временем).
Одиннадцатое мая
Утром переписал один билет по истории в общую тетрадь, 11 мая пятница, в этот день у нашего класса, как и у всех одиннадцатых классов, проходят занятия в УПК (учебно-производственный комбинат), здание которого расположено отдельно от школы, УПК обучает трудовой деятельности старшеклассников многих школ города и окрестностей, УПК, наша кузница молодых пролетариев и специалистов, для юношей предусмотрены профессии: токаря, шофера, тракториста, строителя; для девушек: швей, виноградаря, растениеводства, машинистки, повара. Я не случайно среди профессий для юношей первым отметил токаря, так как именно эту профессию я и два друга-приятеля выбрали из многих других, вначале все хотели на шофера пойти, но конкурс туда был большим, и мы не успели. Я-то, конечно, теперь не жалею о своем выборе, потому что хорошо окончил двухгодичный курс токарного дела, получив квалификацию третьего разряда (а обучаться на шофера необходимо только 3 месяца, так что в случае острой необходимости можно быстро стать шофером). Нашему выпуску повезло, со следующего года УПК, скорее всего, работать не будет (точных сведений у меня пока нет). Экзамены по токарному делу у нашей группы (есть еще одна группа, занятия которой проходили по четвергам), были двумя неделями ранее, а сегодня нам учитель назначил встречу в Иссыкском Экспериментально- Механическом заводе (ИЭМЗ), шеф токарного цеха УПК, отношения между которыми партнерские, УПК выполняет оплачиваемые заказы завода и поставляет и поставляет молодежь ежегодно на завод. На заводе нам должны были выдать удостоверение об окончании двухгодичного обучения и о получении разряда. Для того чтобы к 14 часам быть на заводе, я вышел без 25 минут, когда до остановки осталось 30-40 метров, автобус, подъехавший на моих глазах, взяв очередную для него порцию пассажиров, уехал, ждать 10-11 минут (интервал) я не хотел и пошел пешком, надеясь на следующей остановке сесть на следующий автобус, а если не подъедет, то двигаться дальше. Автобус не подъехал и до ИЭМЗ я дошел пешком, там, на заводе из-за несогласованности пришлось ждать еще 30-40 минут.
После получения удостоверения, все мы понятное дело на автобусе поехали по домам. В моем удостоверении, как, оказалось, есть ошибки в написании моей фамилии, а отчество вовсе другое приписали - этому обстоятельству я большое внимание решил не уделять, ошибку допустил человек и я думаю, такую ошибку надо простить, я и сам нередко допускаю различные ошибки.
Дома уроков на завтра не делал, читал газеты, помогал на огороде (который за балконом). Хотел найти книгу "Владимир", но к своему удивлению дома ее не нашел, может уже сдал? Надо спросить у библиотекаря...
Итог тетради "Три дня мая"
Хочу тяжело вздохнуть, как после доброй и долгой работы. Вот и все.
Десять лет школы изо дня в день, с небольшими интервалами, изо дня в день. Я бы, учитывая свою специфику, назвал эти десять лет вхождением в жизнь человеческих взаимоотношений. Не в укор цивилизации отмечаю про себя, что мальчик джунглей (Карачингильского охотхозяйства), год за годом внедряясь во все более широкий круг людей из-за их влияния развивался как в хорошую, так и в нехорошую стороны.
Будучи молодым и впечатлительным я, как возможно и многие, пропустил через себя революционный перелом середины восьмидесятых, многие, или лучше сказать, подавляющее большинство через лет 40-50 будут недоуменно удивляться, как же это они не заметили движение истории, а она-то сейчас так и струится прохладными ручьями, только нужно вглядеться в свежую газету и между строк можно заметить неповторимую важность наших дней.
Старался ли я участвовать в истории общества, да (а риск большой, правда ли это?), хотя я не сознавал, что такие, в общем, незначительные, но без капли лжи устремления через много лет дадут мне возможность без стыда взглянуть в эти годы. Правда, мои чистые устремления порой встречали такое равнодушие, влияние которых, самым отрицательным образом подействовали на меня. К сожалению, были минуты... Пошлая наглость не раз унижала... Открытые акты насилия пугали безжалостностью.
И, конечно же, после такого влияния... (Далее я совсем разволновался и потерял нить рассуждений).
Раз уж здесь подводиться итог школьным дням, было бы неплохо переписать несколько моих школьных сочинений, они имеют полное право находиться здесь, ведь их трудно отличить от обычных дневниковых записей, по степени открытости, искренности, по выводам и умозаключениям в них можно судить обо мне в те годы. О моих мыслях, позиции и убеждениях. Например:
Первое февраля 1989 г.
Сочинение.
В чем прав и в чем заблуждался
Раскольников
План.
1. Эпоха истории, описанная в романе
2. Бунт Родиона Раскольникова
1) теория Раскольникова
2) "Пролитие крови по совести" и коммунисты
3. Они нам необходимы.
В 1866 году был (написан) напечатан роман Достоевского "Преступление и Наказание" - роман о России, переживавшей эпоху социального и нравственного застоя, эпоху "разложения", роман о герое, вместившем в грудь в свою - так что, "разорвется грудь от муки" - все страдания, боли, раны времени, это были годы реакции, которые сыграли роковую роль в судьбе молодых людей вроде Раскольникова, эти годы толкнули их к особым, бесплодным, трагически несостоятельным формам протеста.
Оценим же теперь, в чем была бесплодность таких протестов на примере Раскольникова. Но нельзя предположить, что в это время нужно было не протестовать, молчать и доживать жизнь свою. Подлец тот, кто ко всему привыкает, все принимает, со всем смиряется. В этой идее протеста я вижу его правоту, но какими методами хотел он осуществить это, вот где корень его заблуждений. Главный герой создает теорию, по которой люди якобы делятся на обыкновенных и необыкновенных. И этим необыкновенным разрешается пролитие крови по совести. Коренная ошибка теории в том, что причину общественного зла он видит не в устройстве общества, а в самой природе человека, люди все равны, и не надо их делить.
Пролитие крови по совести в то время, по-моему, могли позволить многие люди. Проливать кровь для хорошей цели, в этом, кажется, нет ничего преступного. Главное - чья кровь. Я боюсь, что меня могут не понять. Попробую аргументировать этот, на первый взгляд "нечеловеческий" принцип. Представим же, далеко в Минске, в одной избе открылся первый съезд РСДРП. Цель ставится ясно, свергнуть эксплуататорский строй. Методом свержения выбирают классовую борьбу, то есть, тысячи убитых в результате гражданской войны, и , конечно, пролитие крови. Так что же, Ленин и его соратники были "наполеонами", безжалостно убивавших в право и налево. Нет и нет. Убивали они как раз этих Наполеонов, этих хищников человечества. К тому же они действовали вне законов общества, они ломали это общество и строили наш новый мир. Стремления Раскольникова глубоко человечны. Он думает о том, как можно избавить от невыносимых страданий людей. Ну разве можно не приветствовать такое стремление. Но действия Раскольникова приносят людям не избавление от страданий, а наоборот отягчает их положение. По сути дела Раскольников петрашевец. Он просто одиночка. Он разуверился в организованный бунт. Ведь петрашевцев разгромили. Народовольцы не смогли достичь своей цели террором. Так куда же должен был идти Раскольников?
Люди типа Раскольникова необходимы обществу. Эти люди не могут равнодушно смотреть на страдания людей. Пусть даже они ошибаются. Они дают понять другим неверность их дороги. Да вспомним, наконец, Ленина. Его брат Александр, подобно Раскольникову, хотел переступить закон, погиб. Ленин же не старался переступать закон, он сломал этот закон. Кто знает, если бы не было Александра, Ленин, быть может, пошел бы тоже убить царя и этим убить себя. Как видим, людям этой судьбы, судьбы Раскольникова, им надо воздать должное. Раскольниковы, это целое поколение людей, живших в середине прошлого столетия. Нельзя же перечеркнуть целое поколение. Читай литературу!
3-3
План совершенно не продуман!
И я читал книги и журналы. Вот мое отношение к сочинению через полгода после его написания:
"До чего может привести официальная пропаганда насилия (красный террор). Каким странным, антигуманным образом это отражается в детском воображении: "Проливать кровь "не преступно", главное, чья кровь" - вот из таких как я в девятом классе и рождаются маленькие Сталины, для которых "цель оправдывает средства".
Я - с высоты 1989 (декабрь) заявляю, Раскольников существо деградировавшееся, по сути человек больной и озлобленный".
Однако до сих пор не могу так легко отстраниться от простой логики этого сочинения. В нем все верно, если человек воспитан коммунистической идеологией. В конце концов "Наполеонами" оказались Ленин и компартия, то, что они сделали с царской семьей в 1918 и с народом 1937 не идет ни в какое сравнение с деянием Раскольникова, когда-нибудь появится Достоевский ХХ века - впрочем, он уже есть - Солженицын.
Во многих моих сочинениях основное место занимают мысли критиков, писателей, высказывавшихся в то или иное время о том или ином произведении. То есть некоторые сочинения (а в седьмом, восьмом - почти все) чистой воды плагиат. Даже само искусство написания сочинений, в одно время я думал, состоит в удачном построении единого целого из различных выписок из учебника, аннотаций, работ критиков. Естественно, это было скорее не творчество, а воровство, которое, тем не менее, требует немалых трудов и искусство преподнести чужие мысли за свои. Только начало, и концовка сочинений требовало работы собственного мозга. И так, что же оно наработало в сочинении по роману "Мать"
Семнадцатое октября 1989 г.
Сочинение
Проблема духовного обновления
человека в революционной борьбе.
План.
1. Необходимость духовного обновления
2. Духовное обновление Ниловны
3. Проблема существует не пойдет. ?
Весь народ наш живет без ясных идеалов способных очеловечить, возвысить человека. Мы, страна, не имеющая ныне великой национальной цели. Конечно, накормить народ - дело очень важное, но это все же средство, а не цель. Сытость, обеспеченность нужны люди не сами по себе, а для чего-то высокого. Словом, отсутствие идеала создает почву для распада личности. Место подлинно человеческих возвышенных стремлений, занимает борьба страстишек, самолюбий, карьеризм, погоня за материальным благополучием, за дефицитом. Словами Андрея: - "Все сердца разбиты различием интересов, все обглоданы слепой жадностью, покусаны завистью, избиты, изранены и сочатся гноем, ложью и трусостью". Люди ходят в тумане и словно Весовщиков ищут виновного, словно Михаил Власов мы возненавидели все вокруг, готовые калечить и уничтожать: кооперативы, жуликов продавцов, шашлычников. Всех и все. А кто-то подумывает возродить сталинизм, видите ли, порядка было больше, забывая, к чему привела эта политика. Так что проблема духовного обновления, обогащения человека в наши дни, есть проблема главнейшая.
Пелагея Ниловна была такая же, как и все в слободке. Женщина тревожно-грустная, религиозная, забитая...
Далее следует основная часть сочинения, которую я переписал из хорошей книги, получилось неплохо, недаром за содержание получил "4" (за орфографию "3"). Концовку взял из газеты, можно почитать, она коротка и характерна для многих молодых, потерявших себя...
Вы спросите, кому духовное обновление нужно сейчас? А вот послушайте Инну Земскову из Ульяновска: "Все ругают наркоманов, "такие-сякие", девки легкого поведения, да толку никакого. Была бы у меня возможность, и я бы пошла, но вот должность не позволяет (я комсорг) и перед мамой стыдно... Хотим дискотеки - пожалуйста, хотим модную одежду - пожалуйста, и т.д. А цель, конечная цель жизни, где она, такая цель, которая захватила бы всех? Революционеры верили в будущее, а нам во что верить? (Комсомольская правда 27 дек. 1988 г.).
На эти вопросы в одном сочинении ответа не дашь.
Но эти вопросы существуют.
4-3
Наше поколение "по вине" Горбачева осталось без глобальной идеологии, расписывающей каждую мелочь в жизни, что хорошо, что плохо. Нам пришлось самим искать "кирпичи", чтобы построить свое мировоззрение. Этот мучительный поиск не мог не отразиться в сочинениях.
Двадцать первое февраля 1990 г.
Сочинение - рассуждение
Павка Корчагин - Исключительный
характер или норма поведения.
Сам вопрос к рассуждению поставлен не совсем верно, идеал личности у каждой эпохи свой (классический пример, художественные образы Евгения Онегина и Печорина). Исходя из этого положения, я попробую рассмотреть приемлемость свойств характера Корчагина для наших времен. Я, к сожалению, вынужден признать нормой поведения личность Корчагина для меня быть не может. Одним из слабых мест Павла Корчагина является неумение подвергать сомнению свои мысли, лишь заболев, он оценивает свое поведение и видит, что не раз непростительно ошибался. Странная уверенность во всех его действиях, создается впечатление, что он твердо знает - что такое хорошо? и что такое плохо? Для меня он кажется излишне прямолинейным, бескомпромиссным. Он привык открыто, честно, упорно идти напролом. Все недостатки следуют из того, что для него деятельность коммунистов, их учение, заведомо выражает истину, непогрешимую и не подлежащую обсуждению. С упорством фанатика он движется к своей цели и в этом большое мужество, но именно это меня и беспокоит. Вспомните, как он отнесся к Артему, когда тот перешел к землепашеству и взялся за плуг.
Не такие ли фанатики проводили раскулачивание, принудительную коллективизацию и довели страну до голода 1932 года? Характер Павла сформировался под влиянием старших товарищей, видимо этим объясняется столь сильная натура Корчагина, которой можно только восхищаться.
Именно восхищаться, так как следовать принципам Корчагина очень и очень трудно. Не всегда хватает твердости быть кристально честным, иметь твердую поступь в продвижении и стремлении к человечности и доброте.
Самые низменные инстинкты пытаются свить гнездо в душе и я, кажется, не сумел сохранить чистоту помыслов. Поверьте, нелегко бороться с самим собой, с такими пороками, как тщеславие, равнодушие, эгоизм.
Особенно, когда взрослые (в отличие от друзей Павла) так часто меняют свой взгляд на мир, бросаясь из одной крайности в другую. Крупская писала, что у подростков идея неотделима от личности, наша реальность ставит под сомнение это высказывание. Про идею вовсе забыли, все с такой яростью критикуют советскую действительность, что закрадывается подозрение, а не оправдываетесь ли бы, товарищи взрослые! Не вы ли, в те самые застойные, так безответственно подходили к выборам народных депутатов. Взрослые хорошо понимали плачевность ситуации и бездействовали, скажите, боялись (у многих родные репрессированы при сталинизме) - я вам поверю, но это ли оправдание. Хотя, какой из меня судья, и все же, все же были ведь люди, чей пример мог быть нормой поведения, ваши же дети умирали в Афганистане, на ваших же глазах умирала природа, или вам был более дорог тот рост благосостояния, который обеспечивался за счет распродажи природных богатств и спаивания населения? Могу ли я, достоин ли я, обвинять взрослых? Народная революция в Румынии показывает, что если народ не хочет жить под гнетом, то народ способен разнести любую диктатуру. Я, возможно, и не имею права обвинять взрослых, но шельмовать все и все в нашей стране не дам.
Вы же, не думая о последствиях (особенно на уроке истории) обрушиваете на молодые сознания массу информации, от которой у подростков теряется всякая вера в силы народа, в его разум обустроить свою жизнь и дать миру своих гениев. По существу остается два выхода, либо за границу (кстати, учителя, перебивая друг друга, забыв, чему нас учили 5 лет назад, восхищаются достижениями этих стран), либо отойти от большой политики, от открытого отстаивания своих светлых надежд на будущее Родины.
Корчагин и идея социализма неотделимы, идея всегда давала силы Павлу. А появись он среди нас, его вполне вероятно постигла бы участь Николая Яролова.
Корчагин и я, характеры исключительно противоположные. По-моему, его пример может быть нормой поведения в военное время и под руководством таких же чистых людей. В мирное же время самопожертвование и самоистязание не обязательно. Если исключить этот экстремизм Павки Корчагина, то я хотел бы быть на него похожим, возможно мое желание немного наивно и вызывает вашу улыбку, но я, сколько бы плохим не был, остаюсь человеком и как все нормальные люди стремлюсь к лучшему
"3" - "1" Не стыдно в 11 классе писать Карчагин?!
После написания этого сочинения, я еще думал о его содержании, некоторые мысли записал в виде пояснения к сочинению.
"На этот разговор я не хотел идти, но выбирать не приходилось. Вот так настроился на особую волну и вылил, что накопилось, хочется просто быть добрым, хорошо учиться, радовать окружающих, больно надоела мне эта тема, это критиканство, словесная чванливость и просто болтливость на бумаге.
Вчера взглянул в небо, и ничего лишнего там нет, нет какой-либо рациональности и надоевшей полезности. Есть небо, голубое, чистое - совсем как в детстве, несколько белых и легких облачков, которые как бы оживляют это небо, большое, чистое.
Мысли, при взгляде на него, только хорошие, чистые как в детстве и как мечта будущего, мечта, которую так старательно охраняем от всего пошлого и низкого.
Но жизнь упорно, безжалостно учит жить и каждая слабина бумерангом бьет по тебе же. Сочинение написано только потому, что нужно написать и пожалуйста, не надо по сочинению судить, что у человека на душе, и каков его интеллектуальный уровень. За душой скапливается такой рой противоречий, что и самому нелегко разобраться, а легковесные выводы только дезориентируют, порождают иллюзии. Написал сочинение потому что не хотел "2", а если это сочинение не тянет выше этой отметки, то ставьте. Мысли оценкой не изменить (да и не впервой)".
Впрочем, мысли эти оставил при себе, потому что до сих пор в них по настоящему не могу разобраться.
Бывают сочинения не только по каким-либо произведениям прозы, но и посвященные поэзии, или отдельно взятого стихотворения, одно из них сохранилось в черновиках, попробуем восстановить его.
Стихотворение А. Блока
"Хожу, брожу понурый
Один в своей норе"
Я выбрал тотчас, как прочитал, больно оно мне понятно, слова поэта точно отражают мысли и чувства мои. Вы не представляете, сколько на земле прекрасных людей и скольких я повидал за прожитый период жизни. Однако одиночество никогда меня не отпускало из своих скучных объятий, разве что иногда в "мой край уединенный" одно письмо придет и всколыхнет, перевернет, заставит думать душу, приятно беспокоя. Как долго я потом ответ продумывал и знал - кому-то нужен я - он также будет волноваться.
В стихотворении Блока говорится больше о любви, но мне оно приятно тем, что Блок точно выразил тоску одиночества и радость общения. Общение хорошо уже тем, что оно прямо противоположно одиночеству. Если одиночество - боль, грусть, тоска; то общение радость и тепло. Тяга моя к общению, к человеческому теплу очень велика. Тем более, что в моей жизни, к счастью, были минуты общения с прекрасными людьми, чей внутренний мир и внешний облик могли заворожить и Блока, но не это важно, важно то, что общение с таким человеком, который проявляет искренний интерес к тебе, доброжелательность согревает душу (опять нам станет сладко). Людей таких мало. Вы не подумайте, что в нашем классе людей прекрасных нет. Они есть, но надо мне заметить, общение есть труд, верней искусство, искусство, которым овладевают с детства, с детсадов, а я там не был, я русского не знал до семи лет. Теперь же говорить публично, или так просто поболтать с мне незнакомым человеком я не могу, робею я. А я пытался говорить и знать не знал "... что молвить нежной". Не надо обострять внимания на слово "нежной". Я много ездил, я знаю, говорить с людьми есть лучшее творение бога, в короткой жизни нашей...
Сейчас бы я добавил, что встреча с прекрасными людьми это редкая удача и непозволительно пренебрегать возможностью знакомства и дружбы с такими людьми, а на мне есть такая вина, остается сожалеть.
А вот еще сочинение, которое, по-моему, не стоило отдавать учителю, в такой степени оно недоработано, спонтанно и сумбурно, впрочем, я сужу по черновику сочинения:
Четвертое апреля Черновик
Сочинение
"Мне в мире до всего есть дело, все близко сердцу моему".
"И не надо мне лучшей удачи, лишь забыться и слушать пургу, потому что без этих чудачеств я прожить на земле не могу".
Бывало, войдешь спозаранку, холодный, чистый воздух вдохнешь и, жмурясь от лучей робкого утреннего солнца, пройдешься по зеленой травке, обильно усыпанной росой. Лишь переехав в город, я полностью осознал величину потери, потерянной нетронутой человеком природы. Той природы, которая как воздух незаметна, если ты живешь в ней, которая как хлеб не приедается и не наводит на мысли злые. Живя на природе, чувствуешь удивительную уютность этого хаотического, сумбурного расположения кустов и трав, почтенных в возрасте своем и гибких молодых деревьев, низин и речек и всего того, что жизнью дышит и радует тебя. Вам, горожанам не известен вкус жизни, там, в лесу, средь буреломов, среди травы, которая вырастает в человеческий рост и ароматом опьяняет его. Мне искренне вас жаль и гнев кипит во мне большой, когда вы едете туда и страшной жадностью вкушаете ее невинные плоды...
... Человек хуже зверя, когда он зверь...
... Не "все близко сердцу моему". Представьте больных "чумой ХХ века". Молодые больные с гарантированной в скором будущем смертью. Полное отсутствие надежды на излечение. Для нормального человека это страшно, он жалеет их, он страдает и не может мириться с таким положением. А у меня там внутри, если заглянуть туда осторожно, если не спугнуть свое чувство, свое понимание этой проблемы, то можно увидеть и ужаснуться, там полное спокойствие и даже удовлетворение их смертью (вымирает "худшая" часть человечества), вот оно, ведь как получается. Стыдно ли за себя - да, стыдно, но ведь то чувство истинно. Вот вам и противоречие.
Я устал, я пуст внутри, кончилось движение. Не хочу, не могу писать, не могу все время видеть то, что я плохой. Мне нужно помолчать. Я измордован своими недостатками.
Неправдами откровенно, хотя и не однозначно, можно поспорить на данный взгляд понимание проблемы (опять ужасно сложная формулировка). Это сочинение демонстрирует мою неподготовленность по данной теме, скорее всего я записал первое, что мне пришло в голову, вернее то, что волновало в тот час больше всего.
А вот последующее сочинение я готовил на дому, шлифуя каждую фразу, чтобы точнее выразить свою позицию, хотя концовка разработана не так сильно как начало.
Опять же, пишу по сохранившимся черновикам, надеюсь правильно собрать из отдельных частей, то, что я сдал учителю на проверку.
Четырнадцатое марта Черновик
Сочинение.
Труд в жизни человека - начало
всех начал
Я бы добавил: "Труд в жизни разумного человека, которому присущи такие качества, как; сострадание, благоговение перед красотой, стыд, то есть у высоконравственного человека, осознанный, не обязательно творческий, труд - начало всех начал.
Наша повседневность, как и вся история нашего народа, наглядно демонстрирует, что людей высокой нравственности было и есть меньшинство.
И сколько бы в тайне души своей мы не причисляли себя к этому меньшинству, мы это большинство самых разных советских людей. Каково же отношение к труду у большинства обычных людей, которых в прошлом (как впрочем, и сейчас) прямо ли, косвенно ли принуждают трудиться? Каково же отношение к труду у меня, как у представителя этого большинства?
Трудиться для меня, это, прежде всего работа по достижению внутренней гармонии в отношениях с людьми, с обществом, со своей совестью, в отношении памяти проживших честно свой век предков и долга перед потомками. Звучит красиво, красиво и правильно, сто раз правильно. Представляете, до какой высоты должен я вырасти в интеллектуальном и духовном плане. К труду, как к цели и к цели через труд, вот девиз достойный человека. Вот она цель и содержание жизни.
Но это в будущем, а сейчас мы совсем не совершенство. К примеру, хочу ли я написать данное сочинение, понимая всю важность работы - нет, не хочу. И в тот же миг я не кто иной, как протестант против системы сочинений, против проверки уровня знаний в Советской школе. Мудрено то, как непроизвольно почувствуешь некоторый страх и сладкое, еле заметное чувство важности своей персоны. К чему спрашивается будить в ученике гидру себялюбия?
Назовите это просто лентяйством, к чему недоброжелательный поиск антигероев.
Я - сторонник тех людей, которые придают важность трудовой "эксплуатации", насильного морализаторства. Главное, чтобы учитель, проповедник морали, не вызывал сомнений в чистоте, подобно старцу Нектарию в "Петре Первом"
Если вы чисты, пожалуйста, эксплуатируйте, принуждайте трудиться, воспитывайте - я подчинюсь, я буду стараться больше чем сейчас. Но если меня не понимают, если оскорбляют намеками, дискредитируют работников Советской власти, если сомневаются в моем искреннем стремлении к честной жизни, то уж простите: "В душу не лезьте", я ощетинюсь, сожмусь, подобно волчонку и со злым упорством буду защищаться от такого "учителя". Хорошо ли, плохо ли сам себя воспитаю, и честное слово будет очень трудно без мудрых наставников...
... Именно так, именно с целью совершенствоваться, с девизом "Душа обязана трудиться..." хочу прожить я грядущую пятилетку, а там как жизнь научит.
Приступим к описанию событий моей жизни после школы, ведь после нее записывание продолжалось с не меньшей интенсивностью, дневник стал средством, причем сильным, действенным средством анализа жизни, постижения себя в ней. Производились записи от случая к случаю, не регулярно, только когда была необходимость в разрешении сложных задач, для понимания своих проблем. Однако, не думаю, что по ним можно восстановить весь спектр моих впечатлений, дум и чувств. Много хорошего было и после школы, что не было записано, дневник выполнял скорее функцию амортизатора, принимая на себя наиболее сильные удары судьбы, снимая излишнее напряжение.
То есть записи, это не обычное жизнеописание - это орудие, инструмент, водолазный костюм, с помощью которого я опускаюсь в самые глубокие, в самые темные, незнакомые уголки своего сознания, постигая то, что неизвестно ни кому, ту нижнюю часть айсберга (характера), которая, как говорят, намного больше верхней, видной и привлекательной ее части.
Изложу послешкольные записи в хронологическом порядке, хотя этот порядок не всегда отвечает требованию более ясно и понятно объяснить мое поведение, чувства, позицию в то или иное время. Надеюсь, пытливый исследователь не один раз будет возвращаться к уже прочитанному, чтобы лучше понять меня. Это несколько неудобно, но я же не профессиональный писатель, чтобы сходу, точно, ясно, образно, интересно, захватывающе объяснить обычную, заурядную, совсем не геройскую свою жизнь.
Ведь поведение человека, его чувства, эмоции, душевные переживания и как следствие, его действия в конкретных ситуациях жизни, вещи на столько тонкие, на сколько и сложные.
Так попробуем разобраться, размотать нить жизни, отдельно взятой, во многом может быть схожей с другими, но все же самобытной, единственно моей жизни.
Это нужно скорее не вам, а мне самому, впрочем, и вам может быть, если не полезно, то познавательно
Лето 1990 года.
Июнь - Июль - Август 1990 года.
Каждый из этих месяцев непохож на другой, в каждом из этих месяцев проходили экзамены и в каждом из них я строил разные планы, чувствовал по разному и думал о разном.
Июнь. Прощание со школой, подготовка, а потом один за другим четыре экзамена: по физике, алгебре, истории и по русскому языку и (математике) литературе - сочинение. Результатом экзаменов я почти доволен, если бы, конечно, учителя оценивали знания более объективней, строже, без всяких субъективных устремлений (типа - ведь учился-то хорошо, зачем же будущее портить или осложнять) мне бы было лучше. Ведь неправильная оценка учителя приводит к неправильной оценке самого себя, появляются необоснованные планы и надежды, которые потом с грохотом разваливаются, только потому что "там" учитель объективней чем "здесь"...
Хотя, только ли поэтому?
Я-то предполагал слабость в правописании и все равно пошел вперед, решил проверить себя, попробовать. И правильно сделал, когда в следующий раз предоставится такая возможность, а вдруг бы и написал с малым количеством ошибок, прошел бы. Не прошел экзамен - факт, с которым надо считаться и от этой печки плясать, от этого факта отталкиваться и строить планы на перспективу.
Я представляю, что было бы, если учитель, оценивая объективно, поставил бы двойку. Это расценили бы как личную месть, обиду за множество стычек.
Получил бы тяжелый удар и я. Это бы враз перекрыло бы мне светлую перспективу, возможно, я и обиделся бы.
В общем, последствия непредсказуемы - зато это было бы честно! А значит и лучше.
Первые весточки будущих конфликтов моего внутреннего "Я" с внешним, реальным миром. Вскоре школьная убежденность в светлом, бесконфликтном пути в будущее будет покалебима, идеализм претерпит жестокий удар. Мечтатель вступает в жизнь...
Середина 90-го.
Произошла странная вещь - я потерял мечту. Раньше была мечта, где-то в 5-6 классах построение коммунизма во всем мире, светлая, прекрасная мечта, потом, когда столкнулся с "агрессивной средой" у меня изменилось сознание - мечта учиться в университете, совершенствоваться до конца и собрать вокруг себя прекрасных людей... А сейчас?
Это же ужасно ни к чему не стремиться. Знать объективную закономерность жизни, не зависящую от меня, подчиниться ей и при этом прятать свои возможности (с какой стати я их буду проявлять, зачем?). Ради тщеславия? Чтобы изменить мир и бог знает, что потом будет, не получится ли "развитой социализм"? Остается одно, сохранить совесть в чистоте, заботится и помогать окружающим и близким, что еще? Использовать шанс хорошо жить (это чтобы выполнить предыдущие требования, ведь у нищего, безработного мало шансов, помогать другим и хранить в чистоте совесть). Неужели все? Да, совесть это основное, оно может воздвигнуть меня на высокий государственный пост, кинуть в атаку на противника, агрессора, выполнять труд добросовестно. Ну а мечта, как же с ней. Неумолимы ли законы бытия и сознания при моей необщительности. Ленин - гений, он смог изменить все законы, но в новых условиях не смог совладать с новыми законами, хотя и знал, как это сделать, но ведь не смог.
Можно ли мечтать мне хоть о чем-то подобном при той великой ответственности, которая возлагается на мои плечи, да не за действия, а за мечту.
Ну, о чем мечтать?
Личное благополучие - почти отвратительно. Карьера - совсем пошло. Только совесть, а от него в следствии долг.
Но ведь долг это не мечта. Мечтать об абстрактном счастье всего человечества, по крайней мере, фальшь, если не знаешь, как достичь его и что самому делать, а надеяться, что человечество само придет к нему, хотелось бы, конечно, но кому тогда я нужен...
Не хватает знаний. Если бы знать, что нужно сделать, чтобы это свершилось. А просто об этом мечтать - глупо. Мечтать о чем-то и палец о палец не стукнуть за мечту почти преступно, вдруг мечта эта кем-то навязанная иллюзия, и не дай бог этот кто-то политикан, ответственность огромна. То есть мечта есть, но как ее достичь неизвестно и нужно ли достигать ее, не опасно ли это.
Этого я не знаю, хотя точно знаю ответственность за свою личную мечту, которой могут быть подвержены многие.
Цена этой ответственности - это неверие и страдания последующих поколений, это своя прожженная жизнь.
Так нужно ли мечтать?
Ведь без этого так скучно, душно и противно. Мне без мечты страшно.
На "западе" мечтают о приобретении очередных благ и удовольствий, а нам как быть? Ведь нельзя же мечтать о своем здоровье или о мире на земле, одно слишком близко, другое слишком абстрактно. Ну как мечтать о мире, если процессы от тебя не зависят, и ты не знаешь, как даже приблизиться к управлению этими процессами, при этом зная, как это опасно управлять, и ответственность не только за управление, но и за ношение этой мечты, исторических аналогий предостаточно.
При всем ори этом я боюсь впасть в мистику, погружаюсь, или пробираюсь (?!) в мир жестокой реальности, что, конечно, же, не способствует мечтательности, хотя как знать? Может, именно в этом направлении я натолкнусь, лучше так: выработаю или создам свою мечту.
По крайней мере, я в это верую и двигаюсь в этом направлении. (Начало августа 1990 г.)
мне было неловко переписывать эту запись, действительно, что называется "писал для себя" - многословно с множеством повторений и т. д. Шел терпеливый поиск, прорабатывались различные варианты, чтобы выразить новую обстановку, новое для меня время. Следующая запись с конкретным днем рождения, впоследствии я узаконю это правило.
14.08.90.
Характер человека определяется не тем, о чем и как он думает и мечтает, каким он представляет себя и окружающий мир, а тем, что и как он делает, теми мелочами поведения, маленькими и большими эмоциями, которые сопровождают его действия и которым он порой не придает значения - а зря! Ведь в своих размышлениях можно построить такие "воздушные замки", нажить иллюзии и стереотипы, что столкнувшись с жизнью, будет очень трудно от них отвязаться и будет тем более плохо, если станешь оправдываться и наслаивать на старые иллюзии новые мечты и желания. Возможно, в этом случае только сильный удар по психике (большая беда, катастрофа, болезнь, близость смерти) могут вернуть в мир реальности, каким бы он не был жестким, и каким бы мучительным не была эта перестройка сознания.
Одна и та же мысль подспудно овладевала подсознанием. Я еще ничего не решил, а психология "нутра" говорит, мол, меняться надо, жизнь такова. Посмотрим, что будет далее; кто победит, животное начало, замешанное на страхе и жажде удовольствий, или идеальное.
Вместе с тем, жизнь всякого человека серьезное дело, недопустимо относиться к ней как к игре, я требую уважения к моей попытке понять себя.
Июнь-Июль 1990 года.
Я, человек с низкой культурой и отлично это понимая, я не хочу опускаться, выходить на "улицу", хочу быть добрым и честным и еще терпимым.
Детство мое прошло в рабочей семье, в отдалении от общества "разных" людей, на природе. Школьные друзья, а их, несмотря на отдаления дома от школы на 20 км. было много, не воспитывали во мне человека с острой потребностью общаться, вмешиваться, толкаться в самой гуще. Играл в футбол, имел вес среди друзей не только из-за хороших оценок, но я думаю, потому что был добр, умерен и с удовольствием играл в разные игры (шахматы, футбол), баловался сигаретами, но быстро с этим порвал - не интересно, бывали не редкие случаи побегов от занятий с друзьями и пешие, после этого, походы домой. Я был среди друзей равным среди равных. И так до 14 лет. Я не хочу никого ни в чем винить, детство не плохое, хорошее! Природа, друзья, хорошие родители, успехи в школе сформировали свой образный характер.
Я жил в соседстве с семьей егеря в 10 километрах от ближайшего поселка, где и жили в большинстве друзья, поселок в свою очередь в 10 километрах от школы. К тому же, до 7 лет я не имел образования, не знал русского языка, а меня направили (и правильно сделали) в новую среду, в сферу "разных" людей, с малопонятным языком, но там была школа, были любимые деревенские (в лучшем понимании) учителя. Память сохранила мало из тех двух годов вживания в общество и ничего из этого не случилось, но хорошего было очень много, наверное, я тогда мало или совсем этого не ощущал, это мне сейчас так хочется вернуть детство, ведь город это город.
К 15-и годам я был мальчиком-пионером, который испытывал большую радость при получении галстука, который сажал на школьном дворе деревья, работал в школьной теплице, и втроем складывая по 20 копеек, ежедневно посещал чайную, подобно взрослым, беря первое, второе и третьи блюда. Я без смущения могу вспомнить, что любил (а что сейчас не люблю? как-то об этом говорить письменно не прилично) свою страну, я собирал цифры в отдельную тетрадь, в которых сравнивались экономические показатели нашей страны и капиталистических стран.
16.06.90.
Жизнь кажется чрезвычайно сложной вещью, особенно когда твоя личная безопасность ни кем не гарантируется.
Я вообще не люблю себе врать, хотя и являюсь социально пассивным человеком, в оценках своего положения и положения нашего общества, пытаюсь говорить правду и только правду, если же что не понятно, я докапываюсь до самых корней, больно ли мне это знать - все равно - важнее всего знать истину самому.
Честное слово, иногда и газету читать не охота, если все в ней мрачно, сложно и беспросветно, теряешь всякую надежду после таких сеансов гласности. Программа "Взгляд" на этот счет не церемониться - показывает как есть. Важно, чтобы в такой момент, когда теряешь надежду и портится настроение, не забыть (а это очень много раз случалось) о том, что были хорошие времена и в твоей жизни, что есть хорошие люди и сейчас. Очень плохо, что нет понимающего собеседника, ведь если все время переживать события самому, да еще и не скрывать от себя не капли правды, при этом, не имея возможности изменить к лучшему ситуацию, можно выкинуть нечто похожее на преступление Раскольникова или совершить самоубийство. Этого я больше всего опасаюсь. Я боюсь, что если потеряю надежду, если принудят унижаться, совершать действия против совести, действия преступные против моей воли, я ведь не переживу, страшно потерять к себе уважение.
Вот если бы я был верующим, мне бы было легче, и намного легче. Если бы был на самом деле всевидящий всевышний, он бы меня понял, он бы разобрался - а так живешь, черт знает зачем. Ну, конечно, первейшая обязанность беречь совесть, а дальше что, ведь могут принудить, растоптать - неужели, ради спасения самой жизни нельзя унизиться. Я себе говорю, нет, нельзя и не могу предвидеть свои действия, если меня будут систематически избивать до полусмерти; выдержу ли я моральную подавленность при этом.
28 июня 1990.
"О наших разногласиях"
Окружающий нас мир в моем воображении ужасен. Я не удивлюсь, если из-за пустяка убьют, к примеру, человека. Окружающая нас среда невыносимо опасна, трудно представить, как она могла так деградировать, а произойдет ли выздоровление этого общества, я не знаю. Хочу надеяться на это, но подумайте сами, куда пойдут молодые люди моего возраста в будущем, ведь они "гора мускулов", способная устранить любые препятствия с пути. Эти трусливые убийцы организовываются так быстро, что не удивительно, первого же своего "собрата", если в нем заговорит совесть, растопчут на месте, а у того, в свою очередь, не хватит духа, да и физических сил полностью отстраниться от этой дикой необузданной преступной среды.
Духовно нищие лидеры этой среды "умудрились" накопить солидную массу способностей, их интеллектуальные возможности, эрудированность, великолепная физическая подготовленность, коммуникабельность пугают нормального человека.
Я пробовал установить контакт с наиболее умеренными из них, и нет ничего удивительного в том, что в них кроме свободы самовыражения, ничего привлекательного, способного заинтересовать меня, нет.
Пишу тридцатого декабря 1990-го года. Долго я не писал, с полгода, вот и решил подвести маломальские выводы, итоги, ведь эти полгода, что ни говори сильно отличаются от школьных и даже послешкольных полугода.
Студенчество, как много в этом слове таилось для меня, когда я в школе о нем мечтал и что же? Надежды не оправдались - состав учащихся или мое душевное нутро мешают свободно жить, справедливо и первое и второе, одно из другого вытекает. Ведь не секрет, я надеялся (и надеюсь) поступить в ВУЗ...
... Сказалась моя неподготовленность по правописанию - в чем же суть конфликта с правописанием?
В Купластовской школе все было нормально, или как выражается уличная молодежь - ровно! Приехал в Крупскую и на тебе, забуксовал, заморозился.
А загадка-то (ну да, где еще она может быть) во мне! Я ведь человек, ну скажем, не хитрый, честолюбивый, или нет, лучше уважающий себя, да ладно уж, просто человек, который хочет, чтобы все было хорошо и правильно - в Балтабае так и было - во всех отношениях. А здесь (вот, черт возьми, откуда не ждал подвоха) у меня случилась большая радость, везение, случайность, называй, как хочешь, но учитель по химии прекрасный - и пошло и поехало: удача - усилие, работа - удача - имидж - большее усилие - большая удача. Себя уважаю, честолюбие не в обиде, так почему же на других фронтах не дать слабину, нельзя везде, и все хорошо. Потом ведь перестройка на дворе - конфликт старого и нового на страницах моих сочинений, ну а правописание - ну что правописание, что я неграмотный, писать могу, даже думаю, мысли рождаю, честолюбие опять довольно - все тихо, ровно и все хорошо.
Но хорошо ли?
Выяснилось, нет.
Ну, конечно, если бы я поступил в ВУЗ, то и дальше было бы хорошо, на самом деле хорошо - не поступил, вот и барахтаюсь в жизни, что осталось?
Да-а.
Техникум - среда специфическая. Город - криминогенный - главное честь, достоинство и ... язык. Вот так-то, как на подбор мои слабости. Что тут поделаешь. Себя не выбирают. Ну да ничего, хотя и страшно, пока живем. Живем - черт возьми.
Я в отношении к миру уменьшаюсь! Как это объяснить?
В детстве я был большим, весь мир во мне, у меня светлое будущее, я много знаю и верю, что могу узнать все, чтобы я не захотел. Я идеален и все свои недостатки смогу решить сам или с помощью и при содействии окружающих, а они все или почти все прекрасные, люди со своими, конечно, слабостями, но тем они и прекрасны, я с ними честен, они взаимно верят в меня и я знаю, что в меня надеются, верят и любят - я взаимно.
А сейчас я все более и более уменьшаюсь и причина тому мне ясна. Это столкновение с "непокорными демонами" С.С. Алексеева (книга “Перед выбором: Социалистическая идея, настоящее и будущее”).
И прежде всего с идеологией. Сумма представлений, идей и отношений между людьми, куча устоявшихся предубеждений давит со всех сторон, они заставляют меня съеживаться, они представляются мне крепкими, непоколебимыми настолько, насколько почти неизменимо сознание людей. Зато свое сознание, я изменить вроде бы имею возможность, нужно только одно: идти на риск и не идеализировать человека.
Нужна мотивировка - ради чего?
Ради того, чтобы сохраниться?
Чтобы иметь себе подобных друзей, будет интереснее и надежнее жить. (Последние три строчки перечеркнуты)
Здравствуйте, Елизавета Павловна!
Хочу искренне благодарить Вас за те ясные и прекрасные дни нашей совместной работы, за Ваше чуткое внимание ко всякой индивидуальности, коим я к своему несчастью должно быть являлся.
Пишу Вам и извиняюсь, что письмо предпочел личной встрече, ведь Вы меня знаете хорошо, мне трудно дается общение с людьми, тем более на такие глубоко личные темы, как о своем будущем, о характере и о возможном искусственном его изменении.
Ранее я пытался отвечать на такие вопросы и разрешать такие задачи сам, взяв авторучку и тетрадь, то есть посредством дневниковых записей, но, к сожалению, именно это расшатало всю мою душу, посеяло зерна сомнения в правильности моего поведения, а в целом, окончательно утвердило во мне комплекс неполноценности.
И теперь я обращаюсь к Вам, так как мне кажется, подошел я к особому рубежу, после которого должен основательно измениться, более того я решил измениться и начал изменяться, но в этот переходной период мне не все ясно, я теряю критерий истины, нарушаю нормы морали и в то же время не хочу обращаться к дневниковым записям, не хочу сомневаться, это ослабляет и без того слабого.
Вследствие этого страха я и обращаюсь к Вам, в Вас я не сомневаюсь. Ваш духовно-нравственный фундамент непоколебим, разрешите опереться на него, мои правила и принципы, столкнувшись с реальностью жизни, сильно пошатнулись, зыбка подо мной почва... Неужели верны слова Айгули Иманбаевой, что: "жить честно в наше время нельзя!" Я после них чуть дар речи не потерял: Позвольте, а как жить в этом случае?", помните этот эпизод?
Нужны решительные действия, решительная перестройка, поворот, называйте, как хотите. Времени осталось тоже не ахти сколько, полгода минимум, за это время необходимо изменить образ жизни, поведение, стиль мышления.
Я хочу выжить, я должен выжить. "Хочешь жить - умей вертеться" - формула пошлая, но мне она сейчас кажется верной, жизнью оправданной.
Что собственно произошло?
Вопрос - ребром. Всплывает множество мыслей, оправданий, сомнений, страхов. Я не хочу долго думать и размышлять, потому что чувствую свою слабость, неуверенность в себе, в своем будущем.
А все из-за неудачи при поступлении в Политехнический. По физике "3", математике "5", сочинение "неуд". "Не поступил, да и ладно" - но, думал я - "пойду токарем на завод, а весной попробую заново" - но, после раздумий и разговора с братом решил не терять время и поступил в Талгарский техникум механизации сельского хозяйства вместе с двумя двоюродными братьями: математика"3" (!), сочинение "4".
Событие заурядное, естественное, тем более учитывая мое отставание в правописании.
Но какое громадное значение оно приобретает в свете дальнейшей перспективы. Ведь техникум, где перед экзаменами настоятельно просят выучить таблицу умножения и приводят факты подтверждающие полезность таких советов, это ведь совершенно другая социальная и просто психологическая среда. Более того, впереди замаячила почти неизбежная служба в Вооруженных силах.
Смогу ли я объяснить Вам, в чем ужас этой перспективы. Я представляю себя инопланетянином в их среде, невольным свидетелем их образа жизни.
В первые дни вокруг меня образовался совершенный, унизительный для меня, устрашающий меня, вакуум. Спасибо братьям, они не только обезопасили меня, но и были гидами, путеводителем на этой чуждой для меня планете.
Я решил перестроиться, измениться и временно (не менее 3 лет) поселиться на этой планете, пока братья - "прорабы" моей перестройки около меня - ведь предстоит еще служба, там их не будет, там, на отвратительном дне нашей действительности.
Но есть шанс поступить весной в Политех, хорошо бы подготовиться, но это не изменяет моего решения отправиться на другую планету, а перед полетом я хочу спросить у Вас, почетного жителя любимой мной, чистой и честной, духовно богатой и политически подкованной планеты - могу ли я с такими мыслями обращаться к вам, достойно ли письмо мое Вашего прочтения
Вам (или не Вам?!) Аскар.
P.S. Вне рамок письма осталась гора мыслей, подробностей, предысторий... Но было бы не правильно Вас отрывать от дел, тем более основная схема размышлений понятна. Извините, письмо получилось очень длинным.
В это время я знал, что Е. П. может переехать, но твердой уверенности в этом не было, может быть, я бы и решился послать или передать письмо по адресу, но медлил до начала учебного года, когда, в конце концов, было уже поздно. Однако, ценность обращения не только в получении ответа, но и в постановке вопроса.
Это аксиома, секрет решения многих задач (я использовал его на олимпиадах), чтобы дать, найти ответ, нужно наиболее четко, ясно сформулировать вопрос, именно в вопросе обычно скрывается ключ к ответу, например, в телевикторине "Что? Где? Когда?"
Думаю, я нашел ответ на поставленный в письме вопрос, об этом будет еще сказано.
Написанное в начале этой тетради поражает мрачностью размышлений, даже для меня сегодняшнего (февраль 1991). Это необычно.
Написаны они в середине прошлого года, когда неплохо окончив десятилетку я, не поступил в Политех, когда я, в сущности, оставался таким же, как и в школе, но добавилось много свободного времени.
Мне не известен был тот, другой мир, в котором живут другие люди, большинство советской молодежи, другие критерии, цели, интересы, другой образ жизни, совсем другой.
Серг Ч. меня осуждает. Мое решение перейти в тот мир, приспособиться, жить по его правилам он не поддержал, возможно, он сопоставлял и свою жизнь в контексте и в перспективе для себя это решение.
А я зацепился за это решение, как за спасение. Мне известны люди, живущие в этом чуждом для Серг Ч мире, которые во всех отношениях хороши, хотя и трудно входят в рамки мышления Серг Ч. и моих школьных лет.
Чистая совесть, честность, нравственность, носитель этих качеств, кто он в современных условиях? Боец, мученик, заблудший малый, слабак и трус, которому эти качества укрепляют душу, не дают пасть окончательно, или человек, который этими качествами оправдывает пассивность, лень, который не знает, что такое продвижение вперед, успех и удовлетворенность жизнью. Удовольствия жизни совместимы ли с этими качествами (февраль 1991).
Март 1991 года.
Общество молодежи мне не нравится, особенно в техникуме, нет возможности реализовать себя, не изменив свой внутренний мир.
Попытка его изменить имела место в период с августа 1990 года по январь 1991-ого. Изменения произошли скорее внешние, внутренность не принимала их, сопротивлялась, что, в конце концов, вылилось в самый большой со времен начала седьмого класса, кризис. И если в седьмом классе пострадало достоинство под непрерывным агрессивным давлением, но сохранилось вера, надежда, любовь, даже целеустремленность, которые, в конце концов, дали положительный результат в олимпиадах, то современный кризис подорвал именно внутренние устои, они получили сильный удар моей полугодовой реформой. И что самое страшное, обстановка может усугубиться в связи с призывом в СА, ведь всем известно, что нормальному человеку там грозит.
На волне этих размышлений родилось горячее желание отстраниться от этого общества, хотя бы на месяц-два, а там, что будет, то будет.
Есть намеки, предположения, что может быть, часть семьи вернется на прежнее место жительства. Очень хочется пожить там, поработать с утра до вечера без этих треволнений о своем будущем, без всякого приспособленчества, без мелких хитростей, ради сокрытия своей натуры, которые ой как часты в обществе техникума.
Все из-за всеобщей воинской обязанности, насильного закона, не учитывающего специфику, тем более в условиях современной обстановки, в условиях почти массового снижения правосознания у молодежи, его криминогенности и отсутствия механизма защиты прав человека непосредственно в частях СА. По сути, превращение человека в раба...
Как бы я счастлив был, если бы избежал службу, я буквально готов причинить себе ущерб ради этого (3 марта 1991).
6.03.91.
Я хорошо пишу когда мне плохо, но когда я читаю свои записи мне становится легче, мне они нравятся, появляется желание писать и в хорошем настроении, писать широко, этакий портрет времени, срез того общества, в котором я обращаюсь.
Ведь возьмись, кто читать мои записи, ужаснется же, неужели так мрачна была жизнь...
Я этого не исключаю, даже предполагаю, что в будущем кто-либо это прочитает. Обычно я при записывании мыслей к кому-то обращаюсь, не открыто в мыслях, а в чувствах интуитивно обращаюсь то одному, то другому человеку, который оказал на каком-либо периоде на мою жизнь влияние, благое влияние.
Нет, все же не пишется в нормальном настроении, не пишется, что-то мешает, мысли не текут.
23.03.91
В последние времена мало размышляю о себе и о своем будущем. Жду, не предпринимаю никаких действий, в смысле измениться и т.п.
Хотя, обстановка в душе (если можно так выразиться) характеризуется не ясностью позиции, вернее не желанием его выяснить, а если, что-либо и ясно, то ой как неохота изменять к лучшему, так как это, в конце концов, потянет за собой и другое и выльется в основательную реформу, которая кончится возвращением к тем эпическим, моральным и нравственным нормам, которые были мне свойственны в школьные годы, а это скорее всего, вероятнее всего приведет к конфликту с моим сегодняшним окружением, а потом, что меня ждет. В этом случае, в армии, известно без слов, хотя и в настоящем моем положении я не уверен в своем будущем.
Вот видите, что творится в душе за внешним спокойствием.
Все мною уважаемые законы требуют: "изменись, встань на путь праведный, ты шел по нему, тебе не привыкать, в некоторых сферах у тебя имидж такой". Ну а инстинкт самосохранения ставит над такой резолюцией большой и жирный знак сомнения.
Что прикажете делать?
Ответ ясен и вопрос можно не ставить. Нормальный человек выберет борьбу - добродетель, нежели приспособленчество, граничащее черт знает с чем, неприятным и плохим.
Но кто гарантирует сохранение моей единственной, так любимой мной жизни, ведь стоит миновать эти два жутких года армии и нет более препятствий (настоящих препятствий, с самой что ни на есть серьезной опасности для жизни) для добродетельной и добропорядочной жизни.
Ну а как в таком случае жить эти 2-3 года?
Я не знаю, знал бы и вопрос бы не ставил. Неизвестно, что ждет меня и как вести себя... Вот от этого и жду.
Жду и подсознательно боюсь, ведь с таким слабым, не определившимся нутром, "там" можно запросто сгинуть, ведь каждый день кто-то "там" (по статистике в день 11 человек, молодых человек) или становится инвалидом. И страшно и уму непостижимо, неужели возможно так просто сгинуть - ни за что, ни про что. Так и хочется возопить о справедливости, да нет, я-то ведь понимаю - это жизнь. И все же трудно преодолеть стереотип - мол, если не виновен, если ты такой не плохой, безобидный, то не должен ты страдать, а страдать-то будешь именно поэтому, не должен исчезать - за что? Я понимаю, стереотип это. И выбора нет. И идти не охота. Почему я? Какой-то подонок всю жизнь (пусть и по объективной, от него не зависящей причине) ходивший в бездельниках, находивший в этом суть жизни, вкусивший ее удовольствия, должен жить, а я, ни в чем не провинившийся, вроде бы обычный, неплохо учившийся, работавший над собой, читавший книги и даже имевший успех на основе своего труда (олимпиады) не должен.
В "обычную" голову это не лезет, но я-то понимаю, я-то понимаю, что это все для меня значит. От этого и страшно, беспокойно на душе, ставки слишком высокие. 23.03.91
(Неделю назад пришла повестка, 28.03 в военкомат - неужели началось).
25 апреля 1991 года.
Могу ли я не писать, привык уж, приятно записывать, а потом перечитывать, вспоминать важные, трудные, интересные периоды своей жизни.
И как не отметить такое событие, как восемнадцатилетие, обычное для всех и особенное для меня, с его неповторимым оттенком неопределенности и облегчения после трудного кризиса, ну наконец-то пережил я его, полегчало на душе, появились планы и умиротворенность, шанс избежать службу вырос с 1% до 50%, все, что от меня зависело я выполнил, инстинкт самосохранения предстал в виде осознанных действий, душевных переживаний во спасение себя. Что будет дальше? Не знаю. Этим и определяется данный момент жизни, душа и сознание устали от двух-трехмесячных треволнений за свое будущее и двухнедельной борьбы, трудного осознания своего положения, отчаяния и поиска выхода из кризиса, когда порой думалось, что нужно его усугубить, только бы он прошел, когда страшно становилось от мрачной перспективы бездонного кризиса в армии, когда сердце холодело, душа на мгновение от близких и приближающихся шагов смерти, не дай бог чувствовать это еще раз, не дай бог узнать еще раз то отчаяние, которое порой меня охватывало.
А теперь мне восемнадцать лет.
До 17:00 думал никто не заметит этого, даже хотел этого, не хотел обычного, настроение было такое непривычное, забытое для меня за эти несколько месяцев, не хотел его нарушать - тянуло к спокойствию, тихому осознанию минувшего, устал духовно - удовольствие приносило общение в техникуме, монотонная механическая работа, стук и гам слесарного цеха, радовался зелени почти летнего города - приятно было сидеть на травке под палящим солнцем - щипать травку и ни о чем не думать - устал, вероятно, очень устал я.
Далее там же:
И под конец, вопросы на размышление, вопросы - итоги того трудного, что я пережил: возможно ли в нынешних условиях быть счастливым и при этом быть добропорядочным и добродетельным и вообще нужно ли стремиться к счастью, как к гармонии в душе, при "большой" дисгармонии окружающей среды?
Первое, что думается, что я выстрадал это изменение не только себе (и при этом только в лучшую сторону, изменять себя в худшую опасно), но и среды обитания.
Что выйдет из этого изменения, узнаю, если буду работать и поступлю - сами знаете куда.
Неужели опять эксперимент?
Да, ничего не поделаешь.
Нужен труд, чтобы возвратиться в прошлый год, хотя, говорят, возвращаться плохая примета. Бог с ним. Возможно и есть опасность впереди, но я не только с порога, но даже раньше отвергаю не мысль, а предположение об этой мысли, дайте подышать спокойно воздухом, весна ведь на дворе - жить хочется. Ладно, хватит на сегодня, хватит этого, чуть не переволновался, поживу чуть-чуть. 25.04.91.
Вопрос не совсем точен - цель жизни не счастье, цель прожить честно, со смыслом, а счастье, следствие, как я думаю, такой жизни.
Волнуют моя нынешняя не твердость, нельзя долго взвешивать на весах, что по совести, а что нет, честно ли поступить так, а может сделать иначе? Все эти сомнения нужно бросить так как обычно я сразу чувствую, что нужно делать, просто не перестаю размышлять как это скажется в реакции окружающих и о многих других последствиях и аспектах своих действий, да и в более дальней перспективе. Боюсь, что жизнь по совести приведет к краху, к изоляции, при моей лености и необщительности. Ведь других идеалов нету... 8.05.91.
Первое мая (1.05.91)
Я немного вернулся в свое беззаботное прошлое.
Вчера сдал досрочно экзамен по ТОЭ (теор. осн. электромеханики), перед этим я хорошо подготовил вопрос заданный на дом, готовился и к экзамену, взял три книги, составлял конспект, но то, что вчера произошло чрезвычайно меня обрадовало, потому что я рассказал заданную на дом тему так обстоятельно, с расстановкой, как в школе, что всем своим видом убедил учительницу в своей подготовленности и она мне выставила оценку за год, хотя перед этим я отказался на этом уроке отвечать на экзаменационные вопросы, которые предложила мне учитель, я был не совсем готов, так и сказал ей и все же я был прав - это очень похоже на мою школьную жизнь, где много было всяких стычек с учителями, где я старался быть чистым и у меня это получалось и все было хорошо.
Я просто рад, что подготовившись можно добиваться успеха. Я жив, не все потеряно.
В тот же день.
Много впечатлений от встречи с друзьями (школьными).
Не только положительных.
Общаясь с ними, я задавал все время себе вопрос: "вот они, равные тебе люди, превосходящие тебя в своей уверенности в себе, в небоязни реальности, честных перед собой, не таких как все и во многом на тебя похожих и вместе с тем, таких общительных, нравственно и морально здоровых; может у них есть проблемы, а они обязательно есть, но есть и то, что можно назвать - личность, они не мучают себя вопросами, в которых ставится под сомнение вся жизнь, главные принципы, они уже сложились и окрепли, на загляденье окрепли, интересны, умны, добродетельны.
Не хочу дальше размышлять, все равно нахожу себе оправдание, пусть я и чувствовал свою некоторую неполноценность перед ними.
Что я хочу заметить?
Ведь есть же они. Значит можно так жить. Серг Кр. даже намекнул, что нельзя даже при наших условиях в обществе впадать в печаль, жить мрачно, противопоставлять свои идеалы и представления о жизни самой жизни. Да, он скучает, он видит, что творится вокруг, но он и не боится этого. Везде беспорядок, мягко сказано - абсурд, черт знает что, но весело жить нужно, и обязательно жить весело и с приключениями - надо же! для меня это так ново, неожиданно, а ведь верно - что я вспоминать-то буду, когда время придет.
Конечно, это земля и небо, для меня нужна ракета, чтобы из моего положения подняться на эту высоту.
Ракета такая есть - это работа и риск. Работа, значит учиться, риск, значит пробовать быть человеком, пробовать - практиковаться - привыкать и чтобы весело, с приключениями - попробуем. 1.05.91
Через неделю 8.05.91
Нужно следовать совету Л. Толстого, хватит размышлять о жизни, искать правила жизни, принципы - они есть, их можно выразить двумя словами - быть порядочным. Размышления о жизни не должны заменить саму жизнь, время идет, будет нелегко, прежде всего, психологически.
Возможно, что при чистой совести я останусь у разбитого корыта, ведь мало иметь совесть, нужно работать, трудиться, причем бороться с ленью придется в одиночку, без товарищей и учителя. Возможно, они и не появятся вовсе, если не поступлю в ВУЗ, возможно, наживу ораву врагов, если заберут в СА, возможно, предстану лицом к лицу со смертью, но... опять это но.
Этот вопрос требует разрешения
9.05.91. Сахаров был готов к смерти за честность, я не готов, пример ли Сахаров?
Его будут помнить, а меня, если я сгину за это право.
Соизмеримо ли, безгрешных нет, почти нет, одно дело в борьбе с врагом, а другое в борьбе со всеми, большинством, с нормой, и для этого общества и времени "нормальными" людьми.
Ну а если жизнь важнее, то кто скажет, когда она на волоске висит, а когда просто трусость и страх говорит во мне, ведь этот аргумент (жизнь важнее) может сыграть роль могильщика всего лучшего.
Вопрос о чести и самоценности жизни. В принципе, возможно, что в морально-этических вопросах, в вопросах нравственности могут быть неразрешимые обычной логикой вопросы.
Тут вопрос личного предпочтения. 9.05.91
В тот же день
Нужно почитать о Самгине, неужели я на него похож, после фильма я его оценивал в положительных тонах, а прочитал о нем в книге Яковлевой - совсем наоборот, эгоист, безнравственный и т.д. и т.п.
Да, он высокомерен, но безнравственен ли, что бросается в глаза, то, что он не работает. Наверное, безделье безнравственно, а труд сам по себе облагораживает, оправдывает.
Чтение книг, труд ли это?
А самокопание - труд?
Чувствую себя безнравственным, развращенным (не от вышеописанных мыслей, конечно, просто чувствую и не первый месяц), но почему? Единственный грех автобусы, всегда сижу.
Учусь не хуже других, может даже лучше и все равно бездельник, наверное, нужно искать работу, если ее нет.
Потому что потерял веру в жизнь, не живу - существую, проматываю, не жалею ни себя, ни времени, сник, потух, протух.
Надо кончать с этим.
Если не заберут в армию, заживу по другому, ничто этому не мешает.
9.05.91
И мысли от безделья, безделье кончится, кончатся и мысли.
Февраль 1992 года.
Этюд: о себе и о своем эгоизме.
Попишу немного.
А почему бы и нет,
Хотя, конечно, острой (вернее никакой) необходимости в этом нет...
Но я попишу.
Хотя бы ради традиции.
О чем?
Ни о чем, просто так,
От того, что приятно,
Может это кому-то кажется
странным (вернее подозрительным) ну
так что же, я же не
сужу о их поведении,
Я о себе и для себя.
Иногда удивляюсь, почему люди осуждают эгоизм (когда человек думает о себе) ведь
если это не во вред другим,
то...
м-да..., скучно - о чем это я.
Когда начинаешь писать, то к удивлению своему обнаруживаешь ужасную узость сознания, пока одну мысль выразишь словами все другие мысли сопутствующие этой главной, исчезают и сама мысль от этого воспринимается не так как должно.
А все-таки хитро устроено наше сознание, какую бы погрешность не совершил человек, его сознание всегда (?) оправдывает его, хотя бы для себя, вот почему надо почаще бывать среди людей.
(Это не мои мысли - вычитал)
А вывод мой.
Но я не следую своему
совету, не так-то это я
приятно приятен
мне они я себе
?
Где эгоизм там или тут
значит я не эгоистичен Февраль 92 г.
Март 1992 года.
Я хочу начать серьезный разговор.
Первые страницы этой тетради, конечно, не серьезно - ради забавы. (это про этюд)
Сейчас нужно обсудить состояние моей души, умонастроение сознания.
Чувствую потребность в этом, т. к. не пойму, что во мне происходит, а что-то происходит, изменяется вместе с изменением условий моей жизни, той формы поведения, которую я выбрал на данный период.
Попробуем разобраться.
До техникума я жил по совести, считал совесть высшим, непререкаемым и безусловным мерилом жизни, был наивен, инфантилен, добр, мечтателен, полон добрых побуждений и патриотических чувств (в это время в контраст моим чувствам, подстегивая их - гласность советской прессы 1988-90 гг.)
Нужно не забыть, что вместе с этой стороной моей жизни, в ней существовала и другая, не менее важная.
Это взаимоотношение с "агрессивной малообразованной молодежью", они меня притесняли, не входили в рамки моего "идеализма" и я их отвергал - считал в будущем они исчезнут сами собой, я с ними в соприкосновение входить не буду (видать, что я встречал в это время много хороших людей), что я вырасту и заживу спокойной жизнью взрослых.
Но этого не произошло.
Я можно сказать очутился в их среде (правда в чуть смягченном варианте), поступив в техникум.
Избежать контакта с ними было невозможно.
16-17 лет время, когда происходит выбор поведения и подростки отчаянно "борются" за место под солнцем, устанавливают правила поведения для себя и окружающих, притом, считают эти правила абсолютными, не подлежащему сомнению - это их жизнь.
Я никак не был готов к такому повороту, я гордился своей чистотой, временами я чувствовал, что счастлив. Я был убежден в философии и морали в памяти эти правила, Чехов и т.д.
Но вместе с тем я не жил полной жизнью, как это было в Балтабае, физически слаборазвитый, я не чувствовал себя сильным и самостоятельным в среде "агр. необр. молодежи", более того иногда получалось наоборот.
Это положение компенсировали мои знания, хим. олимпиада, успехи в школе, я рассчитывал на ВУЗ, хотя и не представлял, что будет, если я не поступлю туда.
Испытывал ли я тайное желание быть как все? Важный вопрос, ответ на него я точно не знаю.
Ну, так пойдем дальше.
Я встретил их воочию и познакомился с ними ближе, у страха глаза велики - я их усиленно изучал.
И был обескуражен.
Они оказались не такими уж поголовно агрессивными, обладали привлекательностью - они были разными, как сама жизнь.
И мне показалось, что я на обочине этой жизни (но с другой стороны, отвергая эту жизнь, я оказался бы в незавидном положении, правила игры жесткие, что смешно, жестки не из кровожадности, а из-за поиска наиболее активными развлечений). И так отвергнуть ее я боялся, принять ее соблазн, был велик.
Немаловажный фактор: в техникуме я вместе с двумя братьями, до мозга костей героями, этой неизвестной мне жизни, они обеспечивали мне безопасность, знакомили с правилами игры и т.д. Такую возможность упускать было нельзя, тем более, скоро армия и всюду одни только разговоры о ней (часть учащихся готовится к ней, другая часть возвратилась оттуда и ничего кроме армии не знает - идеальные условия для разговоров о "дедовщине" и т.п.)
Принять решение было не так-то просто, мне казалось, что выбора нет, что мой выбор правилен, и если подойти к делу искусно, то можно взять у них все хорошее и привлекательное и освободится от своих пороков, но подспудно я чувствовал, что так легко не отделаюсь, я хотел оправдать себя.
В начале было приятно ощущать свою роль. Март `92.
Это было в первом курсе, во второй половине 1990-ого года, об этой моей реформе уже много написано выше, я учел ошибки, и в последующих курсах избрал иную линию поведения, которая не противоречила бы моим внутренним моральным правилам, но вместе с тем наиболее полно раскрыло бы мою суть, мой, в общем, миролюбивый характер. Право же, это принесло пользу, я стал легко общаться в группе, приобрел друзей, чувствовал себя свободным, развлекался, находил радость в шутках, играл лучшую в жизни роль - себя, был ироничен и т.п. Вместе с тем этот успех был хорошо спланирован, вот рабочие записи того времени.
Конец марта 1992 года.
Пописать бы для удовольствия.
Когда на душе спокойно и не терзаешься вечными проблемами, чувств и ощущений не меньше времен кризиса и депрессии.
Я научился не реагировать на неудачи, даже свои недостатки стараюсь преодолевать не сразу, не мучаясь, не думая о них ежесекундно.
Субботний день. Рано приехав из Талгара, немного почитав "Принцип Питера" и газеты, сижу. Из нечего делать, желая перенести свои ощущения и чувства на бумагу, взялся писать.
Жизнь, как не странно продолжается, сменяя один день другим, в это время мысль моя работала, направляя мои действия, работала настойчиво, терпеливо в одном выбранном, иногда чуть-чуть, по ходу жизни, корректируемом пути.
Результаты быстро не выявляются, я это знаю.
Наблюдая за окружающими, бывает, замечаю их новый взгляд или случайно оброненное слово и т.д., но опять-таки, изменения навряд ли будут зримы, ведь они тоже привыкают, тоже, возможно, изменяются.
Хочу я этого или нет, но среди них я занимаю определенное место и для них как и для всякой стабильной группы, изменения, непредсказуемое поведение и т. п., не желательны. Я бы хотел, раз уж живу среди них, занять то место, которое будет наиболее удобным. Все изменения моего поведения (или мышления, мировосприятия - что является сутью) направлены на это, и, конечно, я не настолько глуп, чтобы мое поведение, мое место в обществе кому-либо мешали или раздражали - это так ясно, что не требует комментариев.
В мыслях моих, в ощущениях, я представляю себя, знаю, каким хотел бы быть, но на этом зацикливаться не буду (не все нам под силу), да к тому же, есть у меня планы не только корректировать свое мышление и поведение, но и воздействовать и изменять этот свой Образ, без этого процесс самосовершенствования (громко, очень громко сказано) был бы затруднен. Принцип - если не хватает возможностей, умерить (изменить) потребности.
Процесс идет медленно, не всесторонне, возможно так и должно быть. Сразу все или последовательно, одна сфера жизни за другой должна изменяться пока не ясно.
За не имением другого, удовлетворился пока изменениями в одной сфере - сфере отношений в техникуме, уладим их. Естественно, что на этом я не остановлюсь, но об этом потом. Конец марта `92 г.
6.04.92
Черт возьми, чего же я, наконец, хочу? Что надобно мне?
Должна же быть сила в душе моей тянущая, выпирающая меня из себя, толкающая вперед к чему-то, достижение чего считал бы я успехом, радостью. Не может быть, что все было так спокойно, не по природе это человека. Где же честолюбие?
Должно что-то быть, что успокоиться не дало бы, ведь молод я.
Глупо прожигать жизнь в успокоении, за книгами, в установлении равновесия, в нормализации отношений, в совершенствовании работы психики, в регулировке своих эмоций - для чего все это, как не ради жизни. Так, где же жизнь эта.
Да, мне не нравится времяпрепровождение дворовых пацанов, там мелко, низко, да и не примут они меня, как и я их.
Друзья, друзья должны быть, они могли бы появится, но я, мое нутро, то ли таким чувствительным стало, то ли боится ошибиться и вообще, риска, или прошлогоднего "предательства", то ли вины пред родителями или совестью, то ли трусость, робость, боязнь выглядеть глупым, большим, неуклюжим, мычащим, слабым, резким и неудобным, что им не по себе станет - где правда?
Я должен разобраться в этом. 6.04.92
Те же мысли в других словах.
30.04.92.
Видимо во мне до сих пор живет потребность совершить что-то значительное, сделать такую работу, которая захватила бы меня, в которой смог я выложиться и которую представил бы как результат своих усилий.
Вроде бы возможностей для этого много, в любой области... - от этого и обидно - черт возьми!
Мещанство - к чему скатывается моя нынешняя жизнь - ведь не для меня.
Я достигнул спокойствия, чего так хотел в прошлом году, но оно меня сейчас уже не удовлетворяет (спасают книги, без них и вовсе места бы себе не нашел) 30.04.92
9.05.92
Такая потребность живет во всяком человеке, это обычно и естественно.
Возможно, я не обратил бы на него внимания, если бы не искал причины своего беспокойства.
Я вполне научился владеть собой, когда трудно, когда все вроде бы плохо - более того, всякое исправление и нормализация наполняет меня радостью.
Но, как только я становлюсь нормальным человеком, когда нужно жить обычной для всех жизнью, у меня возникают трудности, и я расстраиваюсь из-за этого, не зная, куда себя деть, чем заняться в свободное время, как развлекаться кроме чтения книг.
Такое состояние продолжается давно, и сломить инерцию такого положения нелегко... 9.05.92
P.S. Хотя нужно признать, что чтение книг и выполнение физических упражнений в течении последних 6 месяцев по вечерам, хорошее отношение ко мне почти всех, с кем я учусь и живу - это достижение, это очень хорошо, это нужно беречь.
За период времени с мая 1991 г. по май 1994 года прочитано книг в объеме - 41363 стр.
Из них авторы:
Русскоязычные (СНГ и эмиграция) - 11451 стр.
Англоязычные (США, Англия, Австралия) - 20522 стр.
Французы - 9160 стр.
Жанровая классификация:
Повести и исторический роман - 20341 стр.
Детективы - 16392 стр.
Документальная проза - 4635 стр.
Количество прочитанных книг, кои были учтены, составляет 197 шт., т.е. средний объем книги 209 стр.
Список наиболее читаемых авторов выглядит так:
1. Дюма А. 11 книг 6553 стр. больше и читать-то нечего.
2. Д. Х. Чейз 21 книга 2850 стр. меня ждут еще открытия.
3. И. Щеголихин 5 книг 1510 стр. жду новых книг.
4. А. и С. Голлон 6 книг 1440 стр. пресытился, но не откажусь.
5. Д. Гранин 4 книги 1402 стр. жду.
6. М. Спиллейн 10 книг 1250 стр. жду с нетерпением - искать!
7. В. Пикуль 7 книг 1671 стр. хороший писатель.
8. Ф. Абрамов 4 книги 1045 стр. скорее этот список самых объемистых.
9. М. Митчел 1 книга 910 стр. о Скарлет.
- А. Риплей 1 книга 650 стр. о Скарлет.
10. Домбровский 2 книги 780 стр. неплохо.
11. М. Дрюон 4 книги 690 стр. хватит с меня.
12. Достоевский 2 книги 775 стр. не знаю, может быть.
13. К. Макколод 1 книга 625 стр. на этом все.
14. Тургенев 3 книги 460 стр. а есть ли еще?
15. Коллинз 1 книга 620 стр. прочитал.
16. Гончаров 1 книга 530 стр. то же самое.
17. Толстой А. 1 книга 575 стр. и т.д.
18. И. Ефремов 1 книга 460 стр.
и т.д. всего около 90 авторов.
Среди детективов любимые авторы - Чейз, Спиллейн, Флеминг, Гарднер.
Неплохо читаются также мелодрамы, любовные романы и т.п.
Вместе с тем случаются большие перерывы в чтении от 2-3 месяцев до полугода, кстати, с февраля по октябрь 1994 года ни одной книги, в ноябре уже две.
Интенсивность чтения во многом зависит от рода моей деятельности, лучше всего, конечно, во времена каникул и с/х работ, во время учебы в техникуме и отпусков в работе, одно время работал сторожем (два раза по месяц), естественно, время убивал книгами, что называется днем и ночью.
Начиная с 1988 года по 1994 год, собираю свою библиотеку, в начале было всего три книги, пару дюжин принесли олимпиады, а, в общем, сам, на карманные расходы, на стипендию, зарплату, мало по малу, выборочно собрал неплохую библиотеку, объемом до 150 книг, из них хороших около полусотни, лучших с десяток - моя гордость.
Итак, пока хватит. Тетрадь осветила мою жизнь с 1988 по 1994 год, естественно, многое осталось в тени. Впрочем, продолжение следует...
...
...Каким я стал через много, много, много лет спустя, смотрим видео:
2012год я общаюсь с лампочкой...
2013 год. Я и "Петрович" и Дед мороз-джигит...
2009 год. Я фокусник, цитирую Ленина...
2011 год, наш дружный коллектив веселится от души!
Как же этот стеснительный молодой парнишка стал заводилой в коллективе, который может публично выступать, читать стихи и танцевать перед большой публикой можно узнать во второй части моих дневников.
Вторая часть дневника здесь http://yvision.kz/post/396033
Ваш@Talk-askar