Услышав слова «ислам» и «мусульманин», большинство европейцев видит вполне конкретный образ агрессивного религиозного фанатика из богом забытого аула страны 3-го мира. Со мной – примерно та же история, только вот будучи воспитанной в духе советского атеизма, я не особо задумывалась о смысле религии, исповедуемой этими странными людьми.
Из новостей доносились обрывки информации о диких для нас законах и обычаях, о дискриминации женщин, показывали молящихся на каких-то ковриках посреди городских площадей. В недрах памяти покоились афганские события, военные действия в Чечне, но всё это было где-то там, далеко, в каком-то другом мире, с которым мой мир не соприкасался. Потом было 11-е сентября, и к образу диких бородатых мужчин и укутанных в чёрное женщин добавился образ воинственного шахида, фанатично «мочащего» всех «неверных», пусть даже ценой собственной жизни. И это стало каким-то более реальным, чем все телевизионные репортажи, виденные ранее. Телефонные звонки знакомым в США, выдох облегчения при звуке их голосов… Примерно с этого момента я поняла, что ислам – это не просто плохо, а что ислам – это угроза для всего мира, это смертельное заболевание, съедающее заживо любой иммунитет. Но прошло время, страсти по башням-близнецам утихли, разговоры об исламском терроризме потеряли острую актуальность, и я опять абстрагировалась от этой темы, надежно заперев её в каком-то из сундуков памяти. И кто бы мог подумать, что однажды случайное знакомство (а случайности, я уверена, неслучайны) вернет меня к этой теме и даже заставит активно ею интересоваться.