Тема: «Сцена - ты, занавес - я»
Участники: Aserkhat, Martin Eden, Amosya, Ерик, veintisiete
Amosya:
Изгнан на веки я из царства,
За то, что был в тебя влюблён.
Ведь я не королевской крови братства,
С детства свободы я лишён.
Знаю, страдаешь ты не меньше,
Ты береги себя, и жди.
Наступит день, соединим сердца и вечность,
отблагодарит нас счастьем, моментами любви.
Указ сей вышел короля,
Полцарства, дочь награда.
Кто одолеет огнедышащего дракона,
Что является исчадием ада.
Странник, вокруг знакомые места,
Торговцы, лорды, рабы вокруг.
Вернулся в царства твоего отца,
Дракон убит, а вот драконий зуб.
С тех пор прошло много лет,
Жили они хорошо, без бед.
Но есть особый тут момент,
Ушли они, со сцены вместе покидая белый свет.
Martin Eden:
Ореолом славы ты окружена:
Бархат, цветы, кружева,
Не спрятать взор от прохожих.
Жребий тобой был давно брошен.
Полон откровений каждый шаг.
Ничто не в силах помешать
Цели далекой, но близкой -
Ты давно уже в зоне риска.
Что до меня, то я в тени,
Как ребенок погряз в любви,
Как океан, тянущийся к берегу,
К тебе, к тебе одной я иду.
Мои порывы чисты, как алтарь,
Готов за частицу тебя все отдать.
Боюсь лишь отсутствия шанса,
В остальном готов я поклясться.
Такой вот странный наш тандем,
Нам есть место лишь там где
Предрассудки не имеют веса,
А любовь ни что иное, как пьеса.
Подвести итоги нам давно надо:
Знаешь, мы с тобой как театр
Сцена - ты, а занавес - я
И если есть я, увы, нет тебя
Ерик:
Окутывает вечер, нежно, предвещая ночь
Небо в изобилии звездных огней.
Городской воздух ветер отгоняет прочь
И мысли о том: « Почему я не с ней? »
Мир полон красок, а у меня тона тусклые
Пусть делами не стабилен, зато слова искусней
Вкус, ценность дня, ощущают прожив его,
«Ну а если вкуса нет? » - спрошу Всевышнего.
В ответ молчание, сказал наверно лишнего?
А ведь уважаю, восхваляю лишь его!
Тишина в ночи, звезда упала алая
Вдруг жест? Да нет! Не захотел, не загадал я!
Стал слушать всех, в игнор закинув сердце
Ведь та, что помогало ему биться, греться
Наверника забыла иль не заметила поклонника
Что под овации встречал ее, с радостью подобной школьнику
И имя у нее прекрасное такое, пронзает словно молния
Готов прикрыть плечом своим, и преподнести гармонию
Ту самую что помогает жить, не загружаясь ахинеей
Пусть сцена-ты, занавес – я, театра нет сильнее!
Aserkhat:
А где же прежняя ты?
Помню твой неповторимый язык тела,
Как в валериане коты-
Друг другом упивались: ты танцем, я-стихом белым.
И, помнишь, я такой наивный был?
Во всём разглядывая вызов
Когда лицо виднелось, а не затылок
Когда улыбка была, а не слюней брызги.
И что те чувства заменит?
Порядочность, семья и быт?
А может в углу стоящий веник,
Решит чему быть, чему не быть.
Впереди эпизод предстоит блистательный,
Требовать он будет все мои силы:
Буду я снова театрально хлестать вино
И попытаюсь без тебя стать счастливым.
Вызрела любовная тревога, болит и ноет
Голова.
Болезнь сердечную лечить три года,
Я укладусь, наверно, в полтора.
Моей Айсидоре.
veintisiete:
Облиться б ромом с ног до головы
Иль утопиться в винной бездне
Пока я занавес, а сцена – ты
Не так как раньше, но мы вместе
А где-то в приглушенном свете бара
Поет о боли старый Джонни Кэш
Поет о том что, что польза есть от раны
О том, что мир - сплошная брешь
Старик поет и плачет завывая
Я плачу с ним, в моей груди дыра
О том, что мое солнце остывает
Я отсыревшая и сгнившая земля
И где-то в приглушенном свете бара
Ласкает струны старый Джонни Кэш
От звезд сгорают, говорит гитара
И тут никак, хоть вены себе режь
Облиться б ромом с ног до головы. Забыться!
Пусть в венах вместо крови алкоголь
Теперь ты сцена. Ты - моя царица
А я забытый и покинутый король.