Yvision.kzYvision.kz
kk
Разное
Разное
399 773 постов41 подписчиков
Всяко-разно
7
01:22, 20 декабря 2012

Однажды в Жанаозене

Blog post image

- Здравствуйте, вы кто будете?
- Блогеры из Алматы.
- Что здесь делаем?
- Приехали на выходные, посмотреть Жанаозень.
- Здесь нельзя стоять.
- Почему?
- Нам велели никого не пускать на площадь.
- Но вы не можете, - я пожала плечами и улыбнулась, - это общее место и я имею право здесь стоять.

Полицейский посмотрел на меня жалостливо и неожиданно начал почти уговаривать.

- Начальник говорит, чтоб я вывел вас с площади.

Голос по рации подтверждающе орал, требуя гнать нас прочь.

- Ну, дайте мне рацию, и я сама объясню вашему командиру, что вы не можете прогнать меня. Экий вздор!

Рацию мне не дали. Быстро переговариваясь с начальством, полисмен удалился в свой автомобиль. Всего возле площади было штук пять патрулей, одни стояли, другие ездили вокруг, подозрительно глядя на пешеходов. В одной машине сидел генерал – это Карла_Нур наметанным профессиональным глазом фотографа успела через окно посчитать звездочки на погонах.

День Независимости Жанаозень встречал в режиме усиленных мер правопорядка.

Лютый холод и пронизывающий ветер. В Казахстане у них везде особый характер. Мое детство прошло на севере и меня трудно удивить суровой погодой. Но в Жанаозене она ни на что не похожа – это фактически уже враждебная среда обитания. Это понимаешь еще сидя в теплой машине, на полпути из Актау, глядя на почти марсианский пейзаж за окном. Голая, серая, промерзшая земля без снега выглядит убогим голодранцем, оставшимся без шубы посреди зимы. Высунь на секунду палец на улицу и, кажется, от него останется только костяшка; ветер здесь даже не пронизывающий, а жестокий, он как будто норовит содрать с вас кожу. Враждебная среда выковывает особый характер – он в силу природных обстоятельств не может быть мягким и деликатным. Ведь тогда здесь не выжить.

Это отрывок из моего очерка из Жанаозеня. Мы с известным казахстанским фотографом Карлой_Нур провели один день в этом маленьком, но печально знаменитом городе. Полный текст и фотографии вы сможете посмотреть завтра на сайте Voxpopuli.kz.

Но за кадром любого репортажа, очерка, телесюжета всегда остаются какие-то личные впечатления, события, знакомства, люди, лица – ведь все в стандартное количество словесных знаков не поместишь.

Blog post image

 

Жанаозень меня удивил. Я ожидала встретить там неприветливых, угрюмых адайцев, о которых слышала столько нелицеприятного. Но была покорена их открытостью и подлинным, внутренним, а не показным чувством собственного достоинства. Пережитые события не сделали их запуганными и затравленными. Жанаозенцы дают интервью, не таясь называют имена, рассказывают о жизни без этого нашего мелкотравчатого иррационального страха перед даже не конкретной, а абстрактной властью.

Но жанаозенцы отнюдь не бедны, как писала о том оппозиционная пресса. Конечно, за последний год их жизнь из-за повышенного внимания и опеки сверху стала значительно лучше. Наблюдательный взгляд всегда определит свежую краску, которую торопливо наложили поверх обшарпанной штукатурки. Но в Жанаозене под краской чувствуется настоящий, добротный фундамент.

Сейчас на город выделяются серьезные деньги, больше 20 миллиардов тенге на социальные нужды немало для стотысячного города. Об особом отношении можно судить по тремонтированным дорогам и тем же свежевыкрашенным домам. Правда за их фасадом скрываются все те же разбитые подъезды, грязные дворы и плохо отапливаемые квартиры. В Жанаозень одна за другой едут многочисленные комиссии из Астаны – не разгуляешься, не поворуешь. Построены теплицы, где выращивают огурцы, офисы – все это с гордостью показывают наезжающим журналистам. Появилась новая гостиница с приличным сервисом, роскошными по провинциальным меркам номерами, в которых стоят большие плазменные телевизоры и огромные мягкие кровати. Есть даже тапочки с халатом. Я сама жила в такой, «Ак Сарае»; мне понравилось, только бани и хотя бы малюсенького тренажерного зала не хватает. А что еще делать долгими холодными вечерами в маленьком чужом городе туристу?

Думаю, жанаозенцы и до 16 декабря 2011 года жили лучше многих казахстанцев, особенно провинциальных. Но они имеют на это право, живя в непосредственной близости от нефти. И не надо завидовать их зарплатам. Работники любой компании имеют право требовать повышения оплаты труда, а руководство любой компании имеет право отказывать им, обосновывая свою позицию на переговорах. Таковы цивилизованные правила игры. Нарушая их, вы рискуете получить бардак не только на улице, но и в экономике.

Вот сегодня бывшие забастовщики трудоустроены на созданных специально для них предприятиях, с зарплатами от 400 до 600 тысяч тенге. Эти предприятия и эти зарплаты обусловлены экономической или политической целесообразностью? Если политической, то очень плохо. Тогда это уже дотация, а объяснять, почему дотации – всегда плохо, думаю, не имеет смысла. Самое главное, они не могут длиться вечно, рано или поздно иссякнут – и что тогда?

Но проблема в том, что в Казахстане разобраться какая зарплата не то чтобы справедливая, а заработанная, почти невозможно. Я как раз в декабрьском номере журнала Эсквайер писала об этом: у нас нет норм производительности труда. Какой должна быть дневная, месячная выработка рабочего-нефтянника или любого другого рабочего и сколько он должен за нее получать никто толком не знает. В этом мне признался директор НИИ Труда Серикжан Берешев, который сейчас, кстати, консультирует ОзеньМунайГаз.

Добавьте к этому отсутствие сильных независимых профсоюзов, советскую уравниловку в оплате труда, запутанные многочисленные коэффиценты и вы получаете то, что получили. Более-менее цивильные правила в оплате труда и норм производительности, по словам Берешева, действуют в металлургической отрасли: туда первыми пришли иностранные инвесторы и там сильные профсоюзы. Они постоянно ругаются между собой, спорят, выдвигают друг другу ультиматумы, считают каждую копейку, КПД, но – худо-бедно договариваются.

Blog post image

Однако расстрел людей на площади «Алан» 16 декабря прошлого года – это уже немного другая история. Ее нельзя увязывать с вопросом, а вправе ли были рабочие требовать повышения зарплат? Даже если по всем законам экономики их требование нельзя было удовлетворить – это не повод стрелять в них. Все. Точка.

Я лично, своими глазами и ушами убедилась: там погибло и покалечилось немало людей, не имевших никакого отношения к трудовому конфликту нефтянников. (Если бы погибли только и исключительно забастовщики в этом тоже ничего хорошего.)

Поведение и действия полиции в те дни – особая тема. Мое мнение на этот счет сложилось год назад, и рассказы очевидцев только подтвердили его. В Жанаозене случились несколько дней, когда худшие из людей в погонах, по сути дела люмпены в погонах, решили что все можно. Как в любви и на войне. Потом ситуация переломилась, но за те 2-3 дня полицейского произвола они успели убить, покалечить и ограбить немало людей. Друга Оразалы Мамбетназарова (родной брат погибшего Оразая Мамбетназарова) так ударили дубинкой по затылку, что выбили глаз. Глаз вылетел из орбиты, «шыпкетты», рассказывал он мне по телефону. Мы даже не могли объехать всех пострадавших о ком нам рассказывали – дикие истории множились, а у нас был только один день.

Такое надо знать и помнить, чтобы полиция, ОМОН больше уже никогда не воображали, что могут все и им за это ничего не будет. Еще как будет – понимание этого должно стать одним из главных уроков Жанаозеня.

А забастовщики... забастовщики не были ни героями, ни преступниками.

Я уезжала из этого необычного города полная сомнений. Много вопросов, на которые, наверное, уже никогда не будет четких, однозначных ответов. И много решений власти продиктованных сиюминутными, тактическими соображениями. Эти решения сняли напряжение с поверхности одного отдельного города Жанаозень, но таких городов в стране сотни и где-то там в глубине и больших и малых городов есть, сохраняется и зреет тектоническое напряжение.

Добро, с некоторыми оговорками, победило, но эта победа кажется временной и такой ненадежной.

(Фотографии Карла_Нур.)

7