Незатухающий Европейский кризис заставляет политиков срочно пересматривать щедрые программы социальной поддержки, которые в былые времена служили примером для подражания. Грустно, конечно, но необходимо. И связано это не в последнюю очередь с изменившимся демографическим профилем региона, который стремительно «стареет». Значительное увеличение продолжительности и качества жизни населения ведет к росту государственных расходов на обеспечение пожилого населения. Причем «старение» населения происходит не только за счет увеличения продолжительности жизни, но и в результате снижения рождаемости. Так, например, в некоторых странах развитого мира процент «старого» населения доходит до 30% и примерно столько же молодого населения до 30 лет. Такая пропорция нарушает баланс социальных финансов – снижается уровень социальных отчислений при возрастании социального потребления.
Поэтому с точки зрения демографии большая когорта молодого трудоспособного населения в стране является «демографическим дивидендом», снижающим иждивенческую нагрузку. Но данный дивиденд превращается в серьезнейшую опасность стабильности, если не созданы условия для использования его положительного потенциала. Эта идея отражена в теории «молодежного бугра», которая стала популярной среди политологов США с 90-х последнего столетия. Считается, что общества с превалирующим количеством молодежного населения являются потенциально революционными.
Особенно четко эта взаимосвязь прослеживается на примере конфликтов предыдущего и текущего столетия. Существует ряд эмпирических работ, свидетельствующих о связи между демографическим давлением и революционной обстановкой. Так, например, Джек Голдстоун в книге «Революции и восстания в современном мире» (1991) пишет: «Большинство крупных революций, включая и революции ХХ века в развивающихся странах, произошли там, где преобладало молодое население, и шел быстрый демографический рост».
Последнее столетие ознаменовано «демографическим переходом», который означает сдвиг демографического поведения от «высокой рождаемости – высокой смертности» к «низкой рождаемости – низкой смертности». Если грубо разделить страны по принципу демографического поведения, то страны, закончившие этот переход, как правило, относятся к развитым, страны в процессе перехода – высокая рождаемость – относительно низкая смертность – к развивающимся, а страны, которые еще не начали переход или в начальной его стадии, т.е. с высокой рождаемостью и смертностью, – к наименее развитым.
С точки зрения «конфликтного потенциала» наиболее уязвимыми считаются страны в процессе перехода, так как в них наиболее выражен пресловутый «молодежный бугор», а в наименее развитых странах высокая рождаемость гасится высокой смертностью.
Таким образом, если применить данную теорию к Казахстану, то мы живем на пике взрывоопасного «бугра». Возрастная группа 15–24 лет является самой многочисленной по сравнению с другими возрастными группами. Это, в первую очередь, эхо «горбачевского сухого закона» и пронаталисткой политики СССР в последние годы своего существования.
При этом данный демографический феномен можно считать «двойным историческим подарком» в виде стабильного экономического роста за последние десятилетия и большого количества молодежи, составляющей огромный пул человеческого капитала, который при продуктивном использовании может привести к еще большему росту и процветанию через высокие доходы и сбережения. Невыполнение же этого условия ведет к двойной опасности: экономическое и социальное отчуждение молодежи препятствует росту и развитию и создает социальную рознь.
«Молодежный бугор» у нас явно выделяется над всеми другими возрастными группами – это дети так называемого «мини-бэбибума». Большинство молодых людей получали или еще получают образование в вузах, сотрясаемых реформами и при этом никак не дотягивающими до международных стандартов. Поэтому их конкурентоспособность на рынке труда под большим вопросом, при этом у них повышенные ожидания, как-никак высшее образование.
Эти «молодые специалисты» вышли на рынок труда как раз в момент начала мирового кризиса, тогда, когда поиск рабочих мест остается актуальной проблемой, что потенциально способствует росту протестных настроений у них. Кроме того, стоимость жилья в Казахстане сравнима с развитым миром, но уровень доходов еще недотягивает до западных стандартов. А бездомным, хоть женатым, хоть неженатым, все равно «под какие танки бросаться».
Кроме того, отсутствие четкой идеологии и высокий уровень коррупции при отсутствии правильных коммуникационных технологий создают благоприятный климат для возникновения различных экстремистских и/или нигилистских течений, которые отвлекают молодежь от активного участия в общественной жизни и стремления к персональному развитию.
Очевидно, что в Казахстане требуется сильная как идеологически так практически молодежная политика. Суть ее в том, чтобы создать благоприятные условия для личной, творческой и профессиональной самореализации подрастающего поколения граждан. А это подразумевает стимулирование социальной мобильности в обществе и повышение конкурентоспособности молодежи.
С другой стороны, конкурентоспособность и лидерство страны на мировой арене зависят от демографического потенциала, особенно в XXI веке. И здесь у Казахстана есть серьезные проблемы, республика относится к группе со средней численностью населения. В то время как успех сопутствует тем странам, где высокие демографические показатели и, соответственно, огромный рынок сбыта. Получается, что республика обречена оставаться на обочине мировых трендов.
Казахстан не может конкурировать количественно в демографической сфере со своими соседями: Узбекистаном, Кыргызстаном, Таджикистаном и тем более с Китаем. Хотя усилия в данном направлении предпринимаются. Поэтому акцент следует делать на качественной стороне дела. Речь идет о социальной модернизации. Она предусматривает улучшение человеческого капитала страны, инвестиции в социальную инфраструктуру, а в экономической сфере – повышение производительности труда. Возможно, у Казахстана нет большого рынка сбыта, но страна может предложить качественный рабочий труд по приемлемой цене.
Такой подход приведет к естественному отбору инвесторов, сюда потянутся те, кто работает в инновационных секторах экономики, но при этом не желает переплачивать за высококвалифицированную рабочую силу. Это позволит не только диверсифицировать экономику, но и форсировать процесс роста благосостояния населения. Поскольку норма прибыли, конкурентоспособность и отказоустойчивость сырьевой экономики на порядок ниже, чем «умной».
Поэтому извечный вопрос «что делать» следует перефразировать: «Что преследует страна в демографической сфере?» А это целый комплекс задач: улучшение качества жизни населения, устойчивое развитие страны (некий «золотой век», десятилетия роста и процветания), снижение уровня бедности, увеличение продолжительности жизни и снижение смертности. Как показали события в арабском мире, главное – государство и общество должны точно представлять, чего хотят добиться посредством регулирования демографических процессов. Но при этом недопустимо пускать их на самотек.
Данная статья в расширенном формате была опубликована в прошлом году и оставила много вопросов открытыми.
Но одна их последних инициатив Президента Казахстана, Н.А.Назарбаева СОЦИАЛЬНАЯ МОДЕРНИЗАЦИЯ КАЗАХСТАНА: Двадцать шагов к Обществу Всеобщего Труда, является ответом на большинство вопросов. Ее правильная практическая реализация поможет нашей стране воспользоваться «демографическим дивидендом» во благо ее дальнейшего развития и процветания.