Yvision.kzYvision.kz
kk
Разное
Разное
399 773 постов41 подписчиков
Всяко-разно
0
14:10, 22 ноября 2012

Перевод с украинского

На своём блоге не стал выкладывать, ибо не тематично, а поделиться уж очень охота! Сегодня вам представляю один из небольших рассказов моего любимого украинского писателя Юрия Логвина - по нему я учу рiдну мову))) Перевод рассказа - мой собственный, не без помощи, правда, гугла.  Вот, делюсь здесь...

РЕВНОСТЬ

Окна моей комнаты на последнем этаже общежития смотрели на восток. И июньское солнце не давало мне пересыпать. Вот и получалось, что я вставал,когда чайки из водохранилища густой тучей летели на съедение к Останкинского мясокомбината.

Таких длинный и светлых рабочих дней, как в начале лета 73 года у меня, кажется,  больше не было. Нет, не так -- больше я уже никогда не был в лучшей форме, потому что никогда столько не рисовал. Не выпускал альбома из рук ни на лекциях, ни после лекций. Учился в литинституте, а не писал вовсе. Портреты и обнаженная натура, как не каждый день, то через день. Время делал наброски в зоопарке. Ну и фантастические сокровища музеев Бєлокамєнной. От Восточного музея на Обуха к музея Пушкина на Волхонке. А выставки, а вернисаже?! И библиотека ЦДЛ с приветливыми бібліотекарками, которые меня угощали свежатиной с изобразительного искусства. Всегда присматривался к тому, как смотрели и что видели большие мастера, или с именем или без имени они остались в течении истории.

Для меня все они были большие, потому что у всех у них было зоркий глаз и горячее, страстное чувство природы.  И неважно, насколько они ловко владели классической перспективой или знали анатомию. Если вас самих интересует жизнь, если вы к нему не равнодушны, то вы сразу почувствуете, кого волновало невероятное разнообразие и великолепие, неумолимая и минучість неповторимость бытия. Кто бы это ни был! Или великий аналитик Дюрер с его сокрушительным резцом, к которому и лазеру еще далеко; или близькозорий персидский миниатюрист, что склонил чалму до самого листа дорогого самаркандского бумаги и камышовой каламом вел упругую линию соблазнительных тел чорнооких купальщиц-гурий.

Все было бы хорошо, но через несколько дней я должен был оставить асфальтовые ланы метрополии и возвращать к Богоспасаємого града Киева.Там уже год, как прошел погром. И при воспоминании об этом становилось однажды неуверенно. Хотя я плыл самотеком и не гуртувався с кучкой десидентів, на душе было однажды мулько. Ведь я и не холуйствував перед номенклатурными "шєстьорками" от искусства. Однако, работа шла прекрасно, и не смотря на предчувствие всякой гадости, что полностью сбылось в Киеве, настроение было, можно бы сказать, приподнятое. Хоть я и поспешно паковал всякое свое шмотье, приобретенное за годы учебы, продолжал рисовать каждый день.

С начала июня общежитие стал еще галасливіший, еще божевільніший. Понаехало всякого люда, каких курсантов на всякие там конференции, семинарыи сокращенные курсы по подготовке соцреалистических инженеров человеческих душ. Если в течение года в стипендиальные дни попойка продолжалась максимум три дни, то теперь в некоторых комнатах без передышки гудели уже третью неделю. Через те заварухе, когда особенно усиливалось пьяное гасання с этажа на этаж, наша очередная, фундаментальная и спокойная, как сфинкс, Фаина, отключала лифт временем и днем. Мне в глаза упала кареглазая туготіла девушка вероятно потому, что во всем этом сессионном вертепе шла осторожненько под стеной лестницы и тащила большой кипа книжек. "Почему же ее, такую нарядную и зграбну, не замечал раньше? Странно..." И времени у меня на размышления не было и я поздоровался и назвал себя. По ее лицу мне сразу стало ясно -- она знала обо мне и ждет моих дальнейших шагов.

Поэтому и не тянул со всякими там поясненними и сразу же пригласил к себе.Она только спросила, можно ли будет читать книгу. Ну, конечно, можно. Какая тут может быть речь. Главное, чтобы не очень кружилась.

-- Я спокойная, могу долго сидеть неподвижно.

И действительно, в первый день позирование, то есть 23 июня 73 года, она сидела неподвижно и читала довольно толстый томик поэзии. О такую модель можно было только мечтать. Села и замерла. Как на счастье, я очень экономно пользовался своей шариковой ручкой. Ни до того, ни послетого, ни в кого я подобной шариковой рукчки, коричневого цвета, не видел. Мне ее еще в Киеве подарил один зальотний ієзуїт-миссионер. Говорил, что на западе следят за моими достижениями. Я тогда над этим делом посмеялся. Но в мае уже 92 совсем другой человек из-за бугра сказала мне, что мои работы имели тогда успех.

Может, поэтому мне не давали дышать? Хотя и не били откровенно. На толстом мелованной бумаге коричневая паста шла ровненько-ровненько, без всякой "клецки", что всегда бывает даже с самыми лучшими шариковыми ручками. Первого дня мы не разговаривали. Я могу разговаривать без всякого усилия вовремя сеанса. Но когда можно не развлекать натуру различными базаринками, то работать намного легче. Моей модели рисунок понравился и мы договорились, что на следующий день я зайду к ней, потому что она еще не знает своего расписания.

Комната моей модели была такая же голая, как и все комнаты 4 женского этажа. А где не бывал -- там мне неизвестно, был ли там некий чисто женский уют. И вот в этой серой камере, словно в некой огромной клетке встретились три странные птицы: моя туготіла, как кочерыжку, модель; высокая, тонкая и длинноногая, как парижская манекенщица, девушка с огромными светлыми глазами; и некая шероховатая, острая и неудержимая в движениях, совсем серая девица.

Поскольку моя туготіла модель не была объектом моих залетов, то я не считал бестактным сразу же начать агитацию "манекенщицы". Моя модель это восприняла совершенно спокойно. Но вот серая птица начала то зажигать, то тушить сигарету, ходить по комнате, совать книги на столе. Потом положила одну недопалену сигарету в жестянки из-под консервов и вплотную подошла ко мне.

-- Надо поговорить. Выйдем.

Вышли в коридор. Только закрылись двери, серая птица рвонулась кменя, обдав горячим запахом табака. Курила чортячі кубинские, кажется, "Легерос".

-- Ты вот что -- рисовать -- рисуй!... Но чтобы мне не было ничего такого...

-- Извините, милая девушка, во-первых, если вы знаете про меня, то я действительно рисую. И рисования у меня не зацепка до знакомства. А в отношении всего такого, то это просто технически не возможно. Потому что при рисовании нужна добрая расстояние, а при по такому -- наоборот... И кстати, при чем здесь вы?

-- А при том, что это моя девушка... Понял?.. Будешь переть на нее, пасть порву!.. Ну, как, договорились?..

-- С вами я договорился. Здесь все ясно. Теперь пойду с ней договариваться.

Серая зашла немного загодя до комнаты и жадно докурил вонючую кубинскую сигарету. Длинноногую райскую птичку я уговорил быстро, но не через то, что я был такой сильный агитатор, а потому, что, когда красавица взглянула на этого серого кобла, то и ей утвердительно кивнула головой. Как некогда писали классики сентиментальной литературы, немного взволнован неожиданным ходом событий, но все же доволен неожиданным ходом событий, яз абрал кареглазого модель и мы поспешили на седьмой. По лицу модели понял -- она просто счастлива, что я тяну ее к себе. На сеансе рисунка 24. 06. в 1973 году книгу она не читала. Отложила.

-- Не могу читать. Не идет мне в голову,.. -- дернула гладкими плечами, вздрогнула и сказала: -- Страшная она человек... Я ее очень боюсь...

-- А что, разве есть чего ее бояться?.. -- Решил я спровакувати свою модель.

-- Есть!.. -- Помолчала, а потом добавила. -- У нас, на Кубани, в станицах, я таких страшных людей не видела... Страшный человек.

Но далее эта тема развития не нашла, потому что, честно говоря, нечто мне расхотелось во все эти страсти углубляться. Хотелось только еще порисовать длинноногую красавицу и конец. Мы с ней договорились, что она придет на следующий день в наше общежитие. Она не наша, а музыка из некоего института культуры, что ли... Только не добрал, или виолончелистка она или флейтистка. Но на следующий день длинноногая не пришла. И кубанская девушка задержалась до вечера в институте. Поэтому и я рисовал ревнивую коблу. Рисовал ее в своей комнате. Потому что когда я пришел, а ее девушка не появилась, а я все сидел и сидел, то она спокойно разделась при мне, накинула на голое тело халат, надела шлепанцы и так мы с ней и ехали в лифте.Я при полном параде (только галстука не хватало!), а она в шлепанцах на босу ногу и придерживала полы халата на голом теле руками, потому что ни пояса на нем, ни пуговиц.

0
220
0