Cмотрю на часы. Почти шесть. Еще немного и домой. Надо бы сегодня постараться вовремя уйти. День прошел отлично. Я много успела сделать. Сегодня я отвоевала себя у своего «я ничего не хочу» и надо бы продолжать в том же духе. Последняя строчка дописана, все письма отправлены. Ура! Можно домой. Кто там говорил, что нет ничего лучше созерцания плода своих трудов…? Не помню. А неважно. В моем случае я им могу любоваться в голове, вспоминая детали проделанной работы.
Выходя из лифта и чувствуя осенний воздух мысли о работе исчезают. Осень. В такие дни как этот я становлюсь большим оптимистом, в такие дни я верю, что все будет хорошо, у меня, у моего города, у моей страны. Я часть этого кусочка земли, а он часть меня.
С этими мыслями я дошла до дома. Пока я переодевалась, в голове кружился список дел, которые нужно успеть сделать. Чем больше в памяти всплывало дел, тем больше решительности их выполнить становилось. Как раньше. Кажется, все начинает налаживаться, и все будет хорошо…
После этой мысли в голове что-то вспыхнуло и я понимала каким будет последующий ход моих мыслей, о том, кого сейчас вспомню. Потому что всякий раз когда я думала о будущем, передо мной всплывало мое прошлое. Я съёжилась, как от ожидания удара. Но нет. Стоп! Не надо. Только не сегодня.
Пытаясь переключить внимание, я начала что-то искать. И тут мой взгляд упал на шкаф, а затем на фотографию в рамке. Фотография уже давно на этом месте, но последние несколько месяцев я оставляла ее лицом вниз. Пусть она там будет, но перевернутой решила я. А сегодня кто-то ее перевернул. И с фотографии на меня смотрело лицо, которое причинило такую боль, которую нельзя осилить, от нее можно только прятаться. Первые пару минут я думала что справлюсь, я сейчас пройду мимо нее и начну заниматься своими делами. Но ноги не шли. Я стояла боком и боялась посмотреть прямо на фотографию. Взгляд зацепился за верхнюю полку, с которой торчало ухо плюшевого медведя. Я вспомнила, как мы с тобой его покупали…
И тут я попала в ловушку. Я знала, что для того чтобы все это началось мне будет достаточно какой-то мелочи. я знала, что в эту самую минуту все начинается опять, начинается мое путешествие в прошлое, но я уже не сопротивлялась. Мишка, пианино, шкатулка, цветок за занавеской, здесь все напоминало. Мне хотелось подойти, взять все эти вещи и швырнуть куда-нибудь. Зачем они мне теперь. Но сил не было.
Я повернулась в сторону фотографии и села напротив. И начался наш диалог… В твоем взгляде за последнее время я всегда видела укор. Укор за каждую мою мысль или поступок, который не был связан с тобой. Я поднимаю взгляд на тебя, но ты молча смотришь на меня с фотографии. И я продолжаю. Теперь уже я сама начинаю себя укорять, за свой смех, за мой день, за мое «все будет хорошо», потому что они не связаны с тобой. В голове в этот момент проносится все, каждая, как еще полчаса назад казалось мелочь, падала на меня тяжелым грузом, под которым я себя хоронила. А ты продолжал молчать.
Мне хотелось кричать, я хотела доказать тебе, я хотела оправдать себя. Чтобы ты не смотрел на меня так. И рассказать о том, что я не забывала, ни на минуту. Но ты не произнес ни звука. А я мысленно разрушала всю свою жизнь, сегодняшнюю, завтрашнюю. Мне уже ничего не надо было, ни прошлого, ни настоящего, ни будущего, все это выросло передо мной стеной, которую я крушила. Но ты даже на это ничего не ответил. А меня продолжало отравлять осознание того что тебя больше нет. И мне страшно, потому что я с этим осознанием жить не умею.
Не знаю, сколько времени я провела в таком положении и когда уснула, но наутро я не помнила о чем плакала. Я не хотела помнить. Мне просто опять стало все равно. На все. Помнить слишком больно.