Иногда он украдкой, исподлобья смотрел на нее, так как любил наблюдать за ее мгновенными переменами настроения. Вот, она читает статью в газете об очередных терактах, и на лице ее как в открытой книге отражается возмущение. Она, расстроенная, надув губки, читает ему цитату из статьи, теребя страницы газеты, успевая задавать риторические вопросы, негодуя, а он, в свою очередь, молча, кивает, хотя даже не слышит ее, он поглощен ее эмоциями, пытаясь проникнуть вглубь мыслей и следовать за ними. Теперь она задумалась, наморщила лобик и кусает губы, нет, она не согласна с автором, она иного мнения о том, что сейчас читает, судя по тому, что она ухмыльнулась. Как же она красива… Он мог бы посвятить этому вечность, и это никогда не наскучило бы ему.
Теперь на что-то смешное «наткнулась» она в этой газете. Улыбаясь, она читает ему отрывок, который он все равно не слышит, хоть и пытается сконцентрироваться, потому что его бесконечное кивание может выдать его невнимательность к ее словам, отвечает только улыбкой на ее улыбку. Нет, она не может до конца дочитать, потому что ее трясет от смеха - плечи, голову. От удовольствия она бьет ладошкой по столу, чем «заражает» и его, потому что, не узнав причину ее смеха, начинает смеяться и он, и опять «непослушная» прядь выбилась из ее волос, и тщетны попытки завести эту «противную» как она выражается за ее маленькое ушко. Оставив все попытки, она набирает воздуха за обе щеки и, дурачась, начинает дуть на прядь как на пух одуванчика, и снова смеется, потому что «пух» упрямо опускается перед ее смеющимся лицом.