До того момента, как на одном из университетских семинаров, преподша судьба не бросила передо мной листовку с заданием провести морфологический разбор самого знаменитого образчика стихотворения в жанре нонсенс «Jabberwocky», «Алиса в стране чудес», как произведение, на которое молятся оба полушария человеческого мозга с момента его написания, для меня не существовало. Для меня это был безобидный мультипликационный продукт, который всегда оставлял мимолетное недоумение, едкое чувство незавершенности, и, пожалуй, даже неприятие после его просмотра в раннем, да и в более осознанном детстве.
Почему эта синяя гусеница все время так многозначительно молчит? Почему Чеширский кот улыбается без видимой на это причины? Сердце мое протестовало, когда Болванщик так бесцеремонно хамил Алисе, и протестовало оно еще и против того, что все действия в мультфильме заканчиваются, едва начавшись, а отношения обрываются, едва завязавшись. Со временем, этот мульт примкнул к ряду «непонятных» вещиц рядом с «Ежиком в тумане», и оставался там много-много лет.
Помнится, по разбору «Jabberwocky» мне выставили что-то около 80%(а какие были амбиции!)), было несколько ошибок по невнимательности, но это было одно из самых интересных заданий по тому курсу. Оно побудило меня взять в руки произведение Чарльза Лютвиджа Доджсона( Льюиса Кэррола) и попробовать пройти фантазийный, но все же непонятный путь Алисы в страну чудес и в Зазеркалье вместе с ней. Читая в переводе некой Н.Демуровой, я с первых же строк поняла, что, «Да, это мое. Хочу еще!» , вроде бы эпизодически даже наступало какое-то откровение, но чем больше я углублялась в страну чудес, тем больше ощущались неровности, которые сразу же списались на трудности перевода. Читая, я больше думала не о том, что происходит, как, и зачем оно происходит вообще, а о том, как это звучит в оригинале, и насколько точно, хотя нет, насколько правильно был передан смысл в переводе и удалось ли переводчику сохранить очарование искомых эпитетов. Но все же, после завершения книги, возникло еще больше вопросов, чем ответов, и естественно, пришлось идти в интернеты за оригиналом.
Оригинал, доставил огромное удовольствие и, как говорится, crossed all the t’s and dotted the i’s:
*Прояснилось, причем тут «мошки» из «Едят ли кошки мошек? Едят ли мошки кошек?». Посмотрела другие варианты переводов «Do cat eat bats? Do bats eat cats?», среди которых были переводы Набокова: «Кошки на крыше, летучие мыши. Летучие кошки, мыши на крыше» (Набоков, кешір;)).
** Не могла обойти без внимание то, что было вместо колыбельной Герцогини:
Лупите своего сынка
За то, что он чихает.
Он дразнит вас наверняка,
Нарочно раздражает!Припев
(Его подхватили младенец и кухарка):
Гав! Гав! Гав!
В оригинале, как оказалось поется: «Wow!wow!wow!» - теперь можно было спать спокойно, как-то не укладывалось это «Гав!» в рамки колыбельной. Я так поняла, берется за основу собачье «bow-wow», но все равно – не оченьски.
*** Меня осенило в главе о Безумном чаепитие, что Болванщика – Hatter,обязывает быть на грани безумия идиома с его упоминанием – as mad as a hatter. Пожалуй, это единственно-самостоятельное замечание.
**** Резануло слух Квази-Черепахой, которая, как оказалось, есть Mock Turtle – черепаха-подделка, или недо-черепаха, но Квази-Черепаха – выше моих билингвальных познаний.
Ну и так далее в том же духе. Если разбирать детально, будет уже не так интересно. Лучше читать самим, желательно в оригинале. Потому как, перевод, каким бы хорошим ни был, все равно как квази-сказка.
Во-о-от. А по смыслу сказки, тут я конечно ничего не скажу вам о логическом позитивизме, математических расчетах, об исторических портретах за масками персонажей(может, кто другой напишет?) Это мне не по зубам. Но есть то, что действительно снизошло на меня с легкой, обожающей каламбуры, руки Кэррола – это слово, или язык – как самая главная составляющая того, что автор называет «страной чудес».
«That's the reason they're called lessons...because they lessen from day to day».
Теперь стало ясно, почему мне были непонятны приключения Алисы, как события, ведь в них не было почти ни малейшего смысла. Смысл был в том, что каждый персонаж был призван воплощать чудо в жизнь озвучиванием каждого тонко продуманного слова автора. Не только слова – песен, стихов, философствований, споров. Персонажи Кэррола – это целый ряд лингвистических ассоциаций, намеков, с помощью которого он раскрывает перед нами мир слов – фантастический мир полисемии, омонимов, омофонов, и наконец, метафор.
«Захлопавшая при этих словах морская свинка была немедленно подавлена судейскими властями («подавлена» — слово трудное, и я сейчас вам объясню, что они сделали: у них был большой холщовый мешок с завязками, они засунули туда морскую свинку вниз головой и уселись сверху).
«Наконец-то я увидела, как это делается, — думала Алиса.»
И неслучайно главная фигура – маленькая, смышленая девочка, ведь вспомните, как, познавая новые слова, особенно открывая для себя новые смыслы уже известных нам слов в раннем детстве, мы будто попадали в какой-то другой, волшебный мир слов, где слова могли вытворять все, что хотели. Я отчетливо помню красноречивые картинки перед глазами, когда я слышала, как кто-то говорил «я устал, как собака», или, как могли назвать женщину «неуклюжей коровой», еще представлялась интересная картина, когда впервые узнала, что магазин еще бывает и оружейный, никак не связанный с продовольственным. Конечно, много, что забылось уже. Но благо, мой сын часто возвращает меня в ту страну. Когда я ему шепчу: «Сен менін жанымсың, сен менің ең қымбаттымсың», он каждый раз смеется и говорит: «Неге қымбаттымын? Сен мені магазиннен сатып алдың ба, не?», или же когда учу его английским словечкам и говорю, что «машина - car», он изумленно смотрит и спрашивает «қар?!»(мол, причем тут снег?). Мне кажется, он сейчас находится как раз в сердце «страны чудес», сам того не осознавая, и я ему чуточку завидую.