Дуглас Хардинг
Мама и я смотрим сквозь круглое окно на играющих детей.
— Как их зовут? — спрашиваю я.
— Тот, что с черными волосами, — Джонни. Девочка, повернувшаяся к нам спиной, — Мэри Энн. А другой мальчик — это Ты Милый.
— Какое смешное имя. Почему он все время на нас смотрит? Почему он никогда не играет перед другими окнами?
— Потому что он — Ты Милый.
— Так он уставился на меня потому, что у него такое имя? А я думаю потому, что он мой особый друг.
Годы проходят. Джонни и Мэри ушли.
Но мой друг всегда там снаружи, за круглым окном, будто хороший сторожевой пес, знающий, что внутрь его не впустят.
Иногда он весел, иногда — несчастен, но никогда не сводит с меня своих глаз.
Теперь он стареет, седеет и становится медлительным, и нередко выглядит печальным.
Думаю, он просит, чтобы его впустили. Думаю, если я его впущу, он заполнит меня всего и задушит.
Он может даже убить меня, убить свой добротой. И, поскольку он так сильно меня любит, то когда умрет, он захочет забрать меня с собой.
Если я впущу моего друга, он станет мне врагом. Я не впущу его.