Руслан ЖАНГАЗЫ
политолог
Принято считать, что после глобального кризиса 2008 – 2009 гг. мир изменился до неузнаваемости, и теперь он не станет таким как прежде никогда.
Глобальное развитие в условиях кризиса внесло определенную сумятицу в миропорядок, прежняя система координат начала давать сбои, а капитаны мировой экономики продемонстрировали некоторую растерянность и неспособность оперативного реагирования на глубочайший вызов современности. К сожалению, возобладали личные амбиции и взаимный разлад, лидеры «золотого миллиарда» так и не сумели выработать совместные эффективные меры по преодолению последствий глобального кризиса. Кризис обнажил реальный уровень доверия между великими державами, который на поверку оказался недостаточно высоким, чтобы обеспечить общую повестку. По сути, каждая страна карабкалась из «ямы» финансово-экономического кризиса по принципу «каждый сам по себе». Системным фактором обогащения ведущих наций мира стала так называемая «виртуальная экономика», которая образовалась как глобальный «мыльный пузырь» в финансовой сфере. Деградация авторитета международных институтов (таких как ООН) достигла критического уровня. ООН не смог выполнить функции «главного кризисного менеджера». Тем самым, глобальная архитектура подверглась серьезной эрозии.
Возвышение совершенно новых, доселе невиданных трендов в глобальном политическом процессе ускорил движение "шестеренок" транзита «центров силы». Совершенно очевидным становится тот факт, что традиционные мировые державы «уступают место» новым высокотехнологическим игрокам, которые безудержно рвутся к мировой власти. На мировую арену выходит беспрецедентное количество новых быстрорастущих и амбициозных держав, преимущественно азиатского происхождения. Трансформация глобальной архитектуры имеет еще одну специфику – в новой конфигурации наиболее эффективными становятся согласованные стратегические действия нескольких государств, объединенных в группировку типа БРИКС. Новые геоэкономические и геополитические группировки стран бросают вызов развитию высокоразвитых стран, постепенно отнимая их ниши в жесткой конкурентной борьбе. В целом, мир испытывает потребность в новом глобальном переделе – более справедливом перераспределении экономической мощи, политических ресурсов и доступа к новым технологиям. Формальные статусы ведущих государств мира в международных институтах не отражают реальный расклад сил. Необходима глобальная реформа. Мир в посткризисный период стал еще более многомерным и глубоко эшелонированным, чем это было когда либо. Новая система отношений и новые принципы призваны предупредить переход от кризисного состояния в конфликтное развитие.
Описанные выше сложные мировые процессы способны подорвать равномерное развитие Казахстана в посткризисный период. Дальнейшее внешнеполитическое поведение нашей страны способно оказать определяющее воздействие на становление новой, более справедливой глобальной архитектуры. К сожалению, Казахстан пока еще не завершил процесс трансформации в полноценную региональную державу. В нашем регионе сохраняется высокий конфликтно-конкурентный потенциал с Узбекистаном, развитие которого тормозится благодаря субъективным факторам. Эффективное, в некоторой мере даже агрессивное, встраивание в новый миропорядок – стратегическая задача Казахстана на ближайшее десятилетие. Новый посткризисный мир не потерпит слабых и вытолкнет их на периферию мирового развития. Нам необходимо определить детальный план, описывающий линию внешнеполитического поведения Казахстана с учетом специфики посткризисного периода. Важным вызовом современности для Казахской элиты станет честный ответ на вопрос о дальнейшей целесообразности участия в процессах по развитию Евразийского союза. Необходимо четко определиться – Казахстан продолжит свое суверенное развитие или есть насущная потребность в развертывании интеграционной группировки.
Таким образом, Казахстан должен использовать посткризисный мир как шанс для повышения своих позиций в мире и укрепления своего конкурентного потенциала.