за что я люблю оперу)
Сегодня был жуткий день. Жуткий и неимоверно утомительный: выпускной класс предопределяет кучу невозможно дурных формальностей: фотоальбом, ленточки, линейка с последующим пьянством в некоторых кругах, утомительный выпускной, а перед ним еще крысиные гонки в магазинах за платьем "не как у всех"...
Фотографироваться нужно было сначала в школьной форме, причем в будний день, что не снимало никаких обязательств перед учителями и их муштрой перед Великим и Ужасным Тестом. И вот, потащив свой скарб в виде рюкзака с тестами и сменной одеждой (ведь помимо вида "типичная школьница", внималась обязанность еще и зафиксировать себя на фотобумаге и в "гражданке"), я и наша дружная толпа из *дцати человек двинулась к фотостудии.
Находясь в ожидании и сидя на бордюре, все изрядно утомились. Крохотная фотостудия явно всех разочаровала, и мы придумывали план мести организатору, выискавшему это злополучное место для неудачников.
Злые и уставшие, мы были обязаны притащить свои светлые головы для проверки своих пропусков в нашей школе. Стадо несчастных одиннадцатиклассников побрело обратно: накрашенные юные девы на каблуках с авоськами наперевес да голодные юноши, пропахшие подростковым гормональным потом. Увы, я была в этой безликой толпе, терпевшая мозоль на правой ноге от ремешка босоножки.
С трудом разыскав завуча, ковыляя и завывая, мы переместились на пятый этаж и клеили неудачные черно-белые снимки лиц. Клей упорно пристал к рукам, и было уже наплевать на состояние рук, а хотелось лишь ДОМОЙ.
Я - человек консервативный, привычек не меняю, поэтому даже в этот ужасный день я отправилась пешочком до дому, который находился в 9 кварталах от школы.
Иду себе, иду, а в ушах привычные многострадальные наушники, которые крутили привычный готический рок, перемежая джаз и странные песни Fleur. Но сейчас не об этом. Разминая усталые плечи, я стояла у светофора, как вдруг пошел слепой мелкий дождик. Дождь сквозь солнце, золотой дождь. Зашумела зеленая лоснящаяся листва на деревьях, и сквозь них блестело солнце. А в наушниках играла Ave Maria, а я, растерянная этим проишествием, ощущала себя пророком, которому снизошло откровение.
Жаль, что нельзя зафиксировать чувства: мы получаем жалкие двумерные грызки прошлого.