Думаю, для большинства выбор очевиден, но, претендуя на мало-мальски весомое литературоведческое исследование, всё же предоставлю прокомментированный список причин, по которым считаю книгу Сюзан Коллинз "Голодные игры" на порядок лучше пресловутой книги Стефани Майер "Сумерки". Итак, поехали:
1. Должна сразу отметить, что прочла обе книги в оригинале, что, я думаю, позволяет мне судить о художественном разнообразии стиля писательниц и сюжета вообще. В "Сумерках" действие начало-таки развиваться только ближе к вяловатому финалу; художественное же пространство в промежутках было заполнено столь же доскональными, сколь бесмысленными описаниями того, во что героиня сегодня облачилась и каким образом трапезничала. "Голодные игры" не отпускают ни на минуту - сюжет динамично развивается, по всем законам жанра обостряясь и ускоряясь к ожидаемому, но всё же напряжённому финалу. Закономерны и ретроспективные ответвления внутреннего монолога героини, позволяющие нам лучше узнать её. Что касается внутреннего монолога Бэллы, то рассуждения о нём лаконично поместятся в анти-фанатскую шутку: "Эдвард не мог прочесть мысли Бэллы, потому что их у неё не было".
2.
Начав разговор о протагонистках, нельзя не упомянуть не просто об их несхожести, а о прямой идейной противопоставленности. Бэлла, не отличаясь ровно никакими личными качествами, спокойненько плывёт по незамысловатому течению фабулы, ничему не поучая юных читательниц и ни о чём не заставляя задумываться. Кэтнисс, напротив, не только вызывает смешанное с уважением сочувствие, но и замечательна сама по себе как личность, тогда как в Бэлле, да и в "Сумерках" вообще, привлекает только возбуждающий спровоцированные гормональными взрывами фантазии образ анемичного вампира Эдварда. Думаю, не стоит даже преставлять Бэллу на месте Кэтнисс, которая то и дело жертвует собой, с успехом справляясь со всеми чудовищными трудностями, встающими на её пути, которые не приснились бы Бэлле и в страшном сне.
Если нацеленная на молодых читателей литература предполагает восприятие главных героев как идеал модели поведения, то мне бы от всей души хотелось, чтобы современные читательницы подражали скорее бесстрашной неунывающей Кэтнисс, твёрдо глядящей смерти в лицо и выходящей победительницей из кровавой схватки с ней, чем Бэлле, о которой, право, и сказать-то нечего.
Самостоятельность против бездеятельности, решительность против слабости во всех её воплощениях, жертвенность против эгоизма - Кэтнисс одерживает уверенную победу над Бэллой, за что я бесконечно благодарна Сюзан Коллинз, в чьих руках, как и в руках Джоан Роулинг, и, к сожалению, отчасти, Стефани Майер, находится бесконечная власть над умами поколения.
Сюжет "Голодных игр" полон неожиданных поворотов, за каждым из которых таится что-то совершенно неожиданное, и вы не успеваете оглянуться, как сломя голову устремляетесь вслед за Кэтнисс в самую гущу битвы - с реальным противников или со своими собственными страхами и слабостями. Никакого подобного щекотания нервов Майер предоставить не в состоянии, поскольку в том, как Бэлла наматывает на вилку равиоли или натягивает очередные джинсы, очень сложно найти что-либо захватывающее.
Основная, и, что печальнее, единственная сюжетная аллюзия "Сумерек" - это то, что Бэлла каким-то образом совершенно одуряюще действует на вампиров, ну, скажем, как валериана лекарственная на кота, что никоим образом не объясняется (возможно, Майер великодушно предоставила нам право придумать причину самим). Сюзан Коллинз, напротив, изобрела сложнейшую систему отбора в Голодные игры и самого действа, драматично описала предисторию антиутопического мира, разворачивающуюся перед нами в течение книги, дав нам возможность лишь мысленно развить ужасающую картину, самостоятельно добавив некоторые её черты.
3. Все писатели во все времена подвергали своих героев испытанию любовью. Давайте пронаблюдаем то, как его проходят наши героини. Бэлла беспомощно падает в объятия возлюбленного, чтобы в них и остаться благополучно до конца саги, никаким образом себя не проявляя. Бэлле недоступна никакая другая любовь - ни к родителям, ни к музыке, ни к природе Бэлла не испытывает ровно никаких чувств, посвящая все свои убогие мыслительные процессы Эдварду, чья любовь также не заходит дальше слащавых сравнений любимой с пресловутым "личным сортом героина" и развлекания её посверкиванием в духе диснеевских фей, в лучах солнца (от которых классический вампир, кстати сказать, должен бы обратиться горсткой пепла). Бэлла якобы разрывается между любовью к вампиру Эдварду и дружбой к вервольфу Джейкобу, однако главным критерием её отношений к этим антропоморфическим сущностям, чудом пробившимся в современность из фольклора глухого средневековья, является исключительно внешняя привлекательность того или другого.
Одной из самых примечательных черт книги Сюзан Коллинз является то, что в ней нет ни грамма розового сиропа, хотя целевая аудитория всё та же - девочки пубертатного периода, жаждущие бушующей романтики. Однако, ничего подобного мы не наблюдаем - предполагаемый партнёр Кэтнисс, великодушный и, на первый взгляд, бесхитростный Пита Мелларк остаётся для Кэтнисс всего лишь боевым союзником, а поцелуи "на камеру" в книге также являются одним из средств выжить, а в подтексте книги играют сатирическую роль, обличая реалити-шоу, которыми закармливают современного зрителя, и те же "Сумерки", целиком концентрирующиеся на, извините за выражение, детском порно, что в кинематографе, а уж тем более в литературе, совершенно неприемлемо.
Прибавим, кстати, что Кэтнисс не просто не одержима идеей влюблённости и замужества, а напротив, является убеждённой суффражисткой и феминисткой, что добавляет независимости её образу.
Любовь Кэтнисс другая - она бесконечно любит младшую сестру, ради которой не задумываясь и идёт на смерть, и мысль о которой подталкивает её идти вперёд, не останавливаясь ни перед чем; любит природу родного округа; чтит память об отце. Внутренний мир Кэтнисс по своей величине неизмеримо далёк от замкнутого на одной плотской любви мира бедняжки Бэллы.
4. Мир книги Сюзан Коллинз населён множеством персонажей, за каждым из которых стоит своя история, каждая из которых делает основной сюжет богаче и жизненней. В "Голодных играх" найдутся и колоритные персонажи вроде наставника-пропойцы Хэймитча, чьи мудрые сентенции быстро разошлись на цитаты и афоризмы:
или немедленно отождествлённую с Леди Гагой пустышку Эффи Тринкет (trinket -англ. безделушка), которая, впрочем, тоже не так плоха, как кажется поначалу:
Конечно, особое место принадлежит сюжетным линиям участников Голодных Игр, для одних из которых Игры - шанс сделать карьеру, а для других - ошеломляющее горе. Особенное сочувствие вызывает персонаж маленькой девочки Руты, осознающей ничтожность своих шансов, но продолжающей бороться:
Художественное пространство "Сумерек", что и говорить, населено бедновато. Кроме клана без особых изысков описанных однообразных вампиров, отца Бэллы, семейства вервольфов и кучки ничем не примечательных одноклассников, больше там никого не отыскать.
5. Ну, и напоследок, думаю, нужно вернуться к теме идеологического подтекста книг. Я считаю, что писатели должны непременно осознавать возможное влияние своих произведений, и с максимальной, практически ювелирной осторожностью прорабатывать каждую сюжетную линию и предугадывать впечатление, оставляемое каждым персонажем. Это особенно важно в детской и юношеской литературе, ярчайшими современными примерами которой, на мой взгляд, являются выше упомянутые Джоан Роулинг и Сюзан Коллинз, выносившие в себе значимые идеи и нашедшие в себе мастерство верно воплотить их, сделав своих персонажей настолько реальными, что не сочувствовать им невозможно. Кэтнисс и Гарри и их друзья научили нас не бояться трудностей, уметь жертвовать собой ради близких, быть сильными и верить в себя. Пример же Бэллы не пробуждает никакого желания сочувствовать ей и уж тем более следовать её примеру; все три упомянутые саги - фантастика, но две первые достаточно соприкасаются с реальностью, чтобы пропагандировать реальное поведение и реальные идеи, а вампирский мирок "Сумерек" слишком оторван от реальности, чтобы можно было извлечь из него какой-либо моральный урок.