Yvision.kzYvision.kz
kk
Разное
Разное
399 773 постов41 подписчиков
Всяко-разно
-1
12:11, 23 июля 2012

Смерть на лестничной площадке.

     

Майор милиции Сматов Арман, старший оперуполномоченный ГУВД г. Алматы, прибыл на место преступления.

Первое что бросилось ему в глаза, был труп, который как ему показалось, мирно дремал на лестничной площадке.

«Конечно мирно, кому ж он теперь может причинить вред, кроме тех, кто загнал его под это слово» - ухмыльнулся Арман, сделав это открытие.

 

Над трупом, причитая, склонилась женщина, лет 25 – 28, которая как показалось Арману, была искренна в своём душераздирающем вое.

«Наверное, жена» подумал Арман и присев на корточки стал любоваться ею, а за одно завёл разговор с богом.

«Посмотри, как же она хороша, такая молодая, а уже вдова. Всё-таки есть справедливость на этом свете, о, Всемогущий! Наконец то, ты услышал мои молитвы и ниспослал ко мне это происшествие с трагическим концом. За все мои труды, в этой скотской жизни ( не знаю, за что ты наказал меня ею),  ты, наконец-то  повернулся ко мне лицом. Как  хорошо, что ты дал мне её вдовой. А то я не забыл твою последнюю шутку, когда ради одной ночи, с той, что приглянулась моей пылкой душе, мне пришлось посадить за решётку трёх её братьев и мужа, а также для верности ещё и первого, который был с нею в разводе более пяти лет. После чего дорога к её сердцу, скорее похожая на тернистый путь,  была свободна»

 

В этот момент женщина сбавила обороты и по просьбе фотографа встала и отошла от трупа.

Стоявшая рядом соседка обняла её и, пытаясь успокоить, дала волю своему бескостному языку. Тот же, взялся за дело,  разбрызгивая слюну, изрыгая мириады слов и все положительного уклона.  Бескостный летал во рту,  как годовалый щенок, сорвавшийся с цепи и носящийся по двору с бешеной скоростью, прыгающий от тупости на стены, людей и прочую земную убогость.

 

Женщина, получив смачный кусок соболезнования от соседки в виде исплёванного лица, отошла от неё и оглянулась по сторонам.

«Так двое соседей, два мента, слушай, какая же у них творческая работа, один фотографирует, Пикассо с фотоаппаратом,  другой что-то там измеряет и пишет, ну точно Циолковский, не хватает только режиссера из театра,  да - а, бывают же профессии...

Так, а это кто такой и что это он на меня вылупился?

Подожди, кажется, он у них главный….

И что он всё смотрит, не отводя глаз? Очки одень обезьяна, лучше видно будет!

Дайка отвернусь  я от него, страшно что-то мне…

Не уж то меня подозревает?

Но я же чиста как первый снег!

Но разве им докажешь, запытают, о, боже мой, запытают. Чтоб я созналась и взяла вину на себя, ведь им же для статистики надо закрыть дело!

О, боже мой, как же я боюсь пыток….. может сразу сдаться? Но я же ни в чём не виновата! Но почему он так смотрит на меня? Козёл глазастый!

Нет, так не пойдёт, если меня заберут в милицию, то это конец, при одном только входе в это здание я во всём сознаюсь, что делала и чего не делала, всё возьму на себя.

О, боже мой, надо что то сделать!

Надо что-то сделать …… Сперва….. Пожалуй упаду в обморок,  больше ничего не лезет в голову! Увезут в больницу, больница не тюрьма, а там я придумаю что делать!»

 

И женщина, громко крикнув, дежурные слова:

- О, милый, дорогой, свет очей моих, на кого ж ты меня оставил, кого ж я теперь буду кормить ужином, кто ж теперь прибьёт гвоздь в стену? -  Упала на пол и, претворившись бесчувственной, замерла, не подавая признаков жизни.

 

Майор милиции Сматов Арман, подбежал к ней и, пощупав  пульс, попросил стоявшего рядом сержанта, помочь отнести её в квартиру.

- Ох, боже мой, как же она его любила. – Выпалила соседка и тихо захныкала.

Положив её на кровать, Арман, отослав обратно к трупу сержанта, осмотрел её с ног до головы.

Шикарно, слов нет!  То, что должно было быть округлым, действительно было округлым и манила на ощупь пятерню Армана,  приказ которой давал мозг, а тому,  то что «ниже пояса», а тому что «ниже пояса» – округлости этой женщины! Какой то  водоворот воды в природе!   Да и тот что «ниже пояса» уже давно выше пояса и норовит сам взглянуть на неё! Благо ремень не пускает, хоть и китайский,  а то кто его знает, чем может закончиться его желание посмотреть!

     

Арман посвистел немного, пощелкал пальцами возле её ушей, ласково подул на её лицо, а потом  вдруг ни с того  ни с чего, лёгкой пощёчиной, попытался привести её в чувства.

«Пытка началась» - пришла к заключению женщина и громко вскрикнула, но не от боли, а потому что, при пытках положено кричать.

«Ну, наконец-то пришла в себя» - обрадовался Арман.

«Главное чтоб иголки под ногти не совал» - подумала женщина, - «Остальное всё выдержу»

 

Мысль же Армана явно шла не по указке того что под корой черепа:

«Ох, боже мой, как же она хороша, надо срочно придумать план действий по захвату её сердца.

  1. Можно приписать этот труп на неё и когда я  прижму её к стенке и всеми правдами и неправдами заставлю её взять труп на свою шею, она сама приползёт ко мне на коленях. А я ей скажу – Раздевайся и на нары, тьфу ты чёрт, ох уж эта ментовская привычка, - пожалуйте на кровать мадмуазель.
  2. Можно добросовестно, как Шерлок Холмс, искать убийцу. В ходе следствия, безусловно затянувшегося, потихоньку наладить с ней контакт, наведываться к ней частенько домой, под предлогом осмотра жилища покойного. Она конечно же предложит мне чай, на что она естественно не получит отказа и во время чаепития, я попытаюсь вызвать у неё жалость к себе, рассказами о своей нелёгкой оперуполномоченной жизни и когда я найду убийцу, она наверняка скажет мне – раздевайся и на кровать!

А если я не найду убийцу?

Нет, этот план не для меня!

Придётся тебе ответить, зачем надо было убивать, когда можно было просто

развестись».

 

В это время женщина перестав кричать, открыла глаза и уставилась на Армана.

«Странно, почему он не пытает меня, что-то здесь не так, надо всё обдумать. Если я не сдамся и буду отрицать всё на свете и как Жанна д,Арк буду биться до конца…. Интересно, она своей смертью умерла, или…. кажется её сожгли…. Нет, тогда это не для меня, пан или пропал,  все узнаваемо в бою…. О чём это я? Что за бой, что за пан? На меня труп вешают, а я черт его знает о чём думаю! Соберись с мыслями, дура…. Впереди пытки….  естественно я же всего лишь слабая женщина, а там  волосатые обезьяны, возьмутся за меня с особым пристрастием, лишь бы притронуться к моим прелестям, да и какие там ещё прелести, в мои то годы.

Вот уроды, ни за что, не про что, готовы человеку жизнь испортить, ради статистики…… сволочи! А вдруг меня чуть по истязают и отпустят ведь они же не фашисты…… но эти проклятые иголки под ногтями, сволочи, не суйте мне их туда, я не выдержу…

Тогда придётся добровольно взять вину на себя, скажу, убила, нечаянно, прошу отметить, я пришла с повинной!

Но почему эта гадина так смотрит на меня. Ну и пошлый же у него взгляд, педофил хренов, мне ж ещё пятнадцать, вот уже на протяжении двенадцати лет…… Постой, а может он хочет меня, вдруг, я ему приглянулась, о, боже мой, это меняет всё дело!  Я отдамся ему, он влюбиться в меня, со страстью у меня всё в порядке, да и он вроде, козлёнок, ничего, а после он, закрыв на меня глаза, полные подозрений, отпустит меня, а вместо меня посадит, кого ни будь другого…. да хоть этих соседей…. и вообще, какая разница кого, лишь бы не меня. Верный план! Теперь главное обратить его внимание на мои запчасти. Может юбку приподнять? Главное чтоб он не был голубым! О, боже мой, как же всё запутано и чересчур, сложно в этом мире, что же мне делать, как же мне быть?»

 

В этот момент Арман мудро решивший повесить труп на неё, схватил её за ворот халата, своими тоненькими, кроваво-красными пальцами, сделал небольшой наклон вперёд и, сильно встряхнув её, крикнул:

- Колись женщина.

- Я не наркоманка. – Ягнячьим голоском ответила она.

- Я не это имел в виду, ты, что не блатная, я тебе повторяю, колись – курва.

 

«Так, значит, он считает меня блатной, а блатные это бандиты, отсюда следует, что он меня подозревает. Но, господи, разъясни, что означает слово – колись. Колются наркоманы и больные, чем же ещё можно уколоться?

Ох и паршивец, неужели, неужели я ему всё же приглянулась?»

 

Женщина встала, мило улыбнулась оперу и, раздевшись до гола, легла перед ним на кровать и сказала:

- Коли, шалун.

Опер, ошалевший от увиденного, впервые в своей ментовской жизни, обрадовался тому, что он хотя бы раз попал в точку блатным жаргоном. Доселе он только лишь запутывал уголовные дела непонятными словами из словаря преступников, за что получал выговоры и ехидный смех от уголовного элемента на допросах.

Опер скинул с себя одежду и лёг рядом с ней.

 

И началось то, что во сто крат оказалось слаще для «Казановы в погонах»,  даже чем романтическая погоня за преступным сбродом, с пистолетными выстрелами,  где-нибудь, где полным полно людей и не просто людей, а юбок. И чтоб были просто юбки, без мужских брюк в полуметре от неё, без скорпионов по обе стороны, просто юбки с ногами от ушей и чтоб именно они увидели  какой он герой. По возможности прикрыть товарища грудью, но чтоб пуля не задела жизненно важных органов!

Он будет лежать весь в крови, но чтоб крови пролилось ровно столько, сколько положено, чтоб не сдохнуть. А она подойдёт, склонит над ним голову и произнесёт, - бедненький. А он попытается что то сказать ей, но захлебнётся в крови, сделает вид что хочет встать и догнать преступника, но поскользнется и рухнет у её ног, а она положит его голову к себе на колени и крикнет, обязательно рыдая, - помогите, помогите. А потом приедет скорая и врач спросит у неё:

- Кем вы приходитесь ему?

- Женой. – Ответит она и сядет рядом с ним в скорую.

И будут они жить долго и счастливо!

 

Это в идиллии! На самом же деле этот вариант - один процент из ста, в остальных же девяносто девяти, на вопрос врача последует такой ответ:

- Кому, этому козлу? Да у меня такая же сволочь с жезлом в руке, вчера права на лишение отправила!

 

И именно в этот миг на незначительное время гаснет свет.

 

И лишь через некоторое время, когда кое кто, спрыгнув или оттолкнув кое кого, в сладкой истоме с оперуполномоченной улыбкой, такой, которая бывает у них, когда они лижут задницу стоящему выше по званию, приговаривая – Басеке, одновременно подставляя свой, стоящему ниже, а тот за это пойдёт и заберёт у старушки два, три стакана семечек.

Именно в это время в комнате вновь загорается свет и после стены дома, которые при Сталине имели уши, вновь узнают что в человеческом языке, кроме букв Ах и Ох, есть и другие не менее важные буквы, из которых можно даже составлять очень важные слова, к примеру:

- Я даже не заметила.

- У меня всё по военному, - пол года подготовка, один день показуха.

- В смысле?

- Сейчас покажу.

 

И вновь погас свет и вновь, прошло н - ное количество времени. А на кровати ноги сменяли руки, те в свою очередь менялись местами с языком. Язык заменял, как заменяют друг друга друзья на работе то, что находилось ниже пояса. А когда эту часть тела хотела заменить голова, то мозги, снимавшие в аренду некоторые части помещения черепа не выдержали и попросили сердце заменить голову, чем ни будь другим, которое бы отвечала требованиям «Кама-Сутры».

 

Надо же, у этих особей, мозги просят сердце подумать!

 

И сердце, подумав немного, решило вместо головы, выпустить на поле свежих игроков с прилавка магазина «Секс-шоп».

Но в этот момент не выдержал ветеран любовных дел, не вовремя устал и сдулся! Бесконтрольный непацан!

 

И в комнате, вновь засветило солнце, а стены дома опять радовались приходу человеческой речи.

- Ну, как, поняла?

- Да, всё по законам военного времени, полчаса заряжаешь автомат, который за одну минуту никчемной пальбы, уже ни к чему не пригоден!

 

Арман встал, оделся и, закурив сигарету, сказал:

- Будем грузить соседей.

- И зачем они убили моего бедного мужа! – Сказала девушка и нарисовала ему цель. – Сволочи из сороковой квартиры!

       
-1
352
2