Чужие посулы
Необходимость проститься с теми, кто являлся для тебя самым важным в жизни. Так ли это на самом деле? Каждый однажды задаётся этим вопросом. Шестнадцатилетняя девчушка или женщина Бальзаковского возраста, между ними не такая уж колоссальная разница. Всем тяжело… Нужно просто переболеть, забыть, выкинуть. Самое главное не страдать, пусть будет больно им, живи своей жизнью.
Отдыхая на широкой кушетке, она вновь и вновь перечитывала строки, которые написала накануне в школе. В этом возрасте так легко заблудиться в чувствах, что иногда не замечаешь, как симпатия к молодому человеку перерастает в культ фанатизма. Слёзы в подушку, мысли о суициде, мешки под глазами после бессонной ночи… каждый человек через это проходит, кто-то мужественно, кто-то со страхом, а кто-то безразлично. Чем раньше этот период закончится, тем лучше.
- Что моя Зайка хочет на ужин? – Без стука Мама оказалась в комнате.
- Мне не охота… - Спрятав ежедневник под подушку, потупив взгляд, она промычала в ответ. Дверь захлопнулась и за ней ещё несколько секунд были слышны шаги Мамы. Уф, ушла, как меня они все достали. Не хочу никого видеть и слышать, просто отстаньте!
Кира имела на редкость склочный характер, в школе она не ладила с одноклассницами, дома с родителями. Врубив погромче айпод и уткнувшись в свой дневник, она вспоминала о прошедших летних деньках. Как же медленно течет время – размышляла вслух шестнадцатилетняя школьница - вот бы вновь наступило лето, мне было бы уже семнадцать и не пришлось бы больше врать Маме…
Поездка в лагерь оставила уйму воспоминаний, новых друзей и врагов. В этом возрасте все эмоциональны и толком не знают, как поступить, если мальчик – ровесник позволяет себе слишком много. Вот и Кира спохватилась слишком поздно. Сильная головная боль после выпитого ночью, разбросанная по всей комнате одежда и нижнее бельё. Какая-то коробочка с пустыми пазами для таблеток – «Постинор». Её тело дрожало, в висках пульсировала кровь, слёзы лились ручьём, на губах не разобрать слов. – Как же так, что я скажу Маме, как на меня будут смотреть те, кто в курсе? Она была больше чем уверена, что об этом знает добрая половина всех мальчиков в лагере… - Господи, какой стыд, я даже не помню, кто это был! Пытаясь восстановить в голове фрагменты прошедшей ночи, она молча подняла с пола полуразорванное платице в белый горошек и разревелась взахлёб. – Его мы вместе с Мамой выбирали ещё, будучи в Турции, как же так, как же ТАК?! Обнаружив запёкшуюся между ног кровь, последняя надежда на то, что это всё страшный сон исчезла… Голова, будто в опьянении, закружилась, в глазах поплыло, еле вымолвив – Мама… – она медленно сползла по стене, уткнулась носом в коленки и забылась.
Очнувшись от холодного пота и жуткой жажды, Кира перевернулась набок. Чуть приоткрыв глаза, она огляделась: комната с белыми стенами, старая, времён перестройки тумбочка, оклеенная под дерево и стеклянный медицинский шкаф.
Медпункт.
Попытавшись дотянуться до стеклянного графина, чуть не слетела на пол. – Да уж, что такое сушняк и как с этим бороться? – Даже в такой ситуации её не оставляло чувство юмора. Собравшись силами и сделав ещё попытку, она все же схватила сосуд за горлышко и жадно присосалась к нему сухими губами. Опустошив его до дна, плюхнулась обратно в койку.
Скрипнув дверью, в комнату вошла Саша, хищно взглянула в глаза Кире и опустилась на стул возле койки.
- Ну, как ты? – Не отрывая взгляда от окна и переминая платок в руках.
- Спасибо… - Она уже поняла, кто первый обнаружил её в номерке.
- Ты хоть что-нибудь помнишь?
- Фрагментами. Беседку помню, ту бутылку водки помню, как целовались, на ступеньках помню… и всё! – Ей вдруг стало тяжело дышать, и вновь появилась дрожь в теле. Перед глазами всё поплыло, вот полетел стакан с тумбочки. Испуганное лицо Саши...