Глава II. Не последняя надежда.
Произошло то, чего я больше всего ненавидел в своей жизни. Я стоял напротив двери, а слева лежал задыхающийся Пых. Его лицо было красное, как томат, он беззвучно смеялся, хотя это трудно было назвать смехом. Если из его уст все-таки вырывался звук, то он был больше похож на ржание коня.
― Ну не знал я, что дверь открывается от себя! – не выдержал я. Но после моих слов Пых стал еще больше заливаться смехом. Я стоял с очень озлобленным лицом и смотрел на медленно успокающегося друга. Наконец, собравшись с духом, он произнес:
― Может, еще попробуешь? Вдруг со второго раза получится.
― Да пош.. – не успел договорить я, как из кабинета послышался голос Михалыча: «Кто-то хотел войти?». Я уже просчитал все последствия в голове и, смотря на краснеющего Пыхачка, сквозь зубы произнес:
― Не смей! – Пых уже весь дрожал, пытаясь удержать смех и, резко успокоившись, сказал:
― Сними свой покер-фейс, пошли уже.
Мы снова подошли к двери, я повернул ручку и толкнул дверь. Перед нами открылся огромный кабинет. На полу лежал красивый и, наверное, дорогой паркет, на стенах были наклеены довольно качественные обои, на окнах стояли пластиковые окна. Посреди кабинета стоял длинный стол, во главе которого сидел главврач, все тот же дядька, что подошел ко мне вчера ночью.
― Ах, это вы, - недовольно произнес Выпопнин, - вы опять жаловаться или придумали что-нибудь поинтереснее?
― Возможно, сейчас наш разговор получится куда более результативным, и, надеюсь, мы придем к чему-нибудь отличному от снотворного, - решился ответить я.
Врач изменился в лице, посмотрел на нас более добрым взглядом и, ничего не сказав, указал на стул. Мы, немного помявшись, прошли ближе к столу и сели напротив друг друга. Стол был гладкий, темно-коричневого цвета. Стулья, на которые мы сели, были мягкими и обиты черной кожей, они были похожи на стулья малого конференц-зала компании, в которой мы работали. На столе врача красовался небольшой цветок, позолоченная подставка для ручек и метроном, который назойливо тикал на весь кабинет. После более чем минуты молчания Григорий Михайлович неуверенно сказал:
― Вы говорите слишком, не знаю, по-человечески для больных мегаломанией.
― Чем, простите? – спросил Пых.
― Мегаломанией, - ответил врач, - или по-простому ― манией величия.
― С чего вы взяли, что у нас мания величия? – вмешался я.
― Вы слышали когда-нибудь о Наполеонизме? – спросил доктор и, не дожидаясь ответа, продолжил, - это когда человек считает себя императором Франции, самим Наполеоном. У таких людей очень завышена самооценка, и они часто рвутся в бой.
― Да лежит справа от меня один такой «Наполеон». Мы то тут причем? – спросил я
― Видите ли, наш центр… – начал доктор.
― Ах центр, я то думал мы в психушке, или я отстал от жизни и теперь умом оставленные люди содержатся в центрах? Отлично... – возмутился мой друг.
― Попрошу не перебивать, молодой человек, или как вы там себя называете? Пятачок? – решил издевнуться доктор.
― Меня зовут Владлен Пыхачков, Пыхачок – просто прозвище. – раздраженно ответил Пых.
― Даже так, - усмехнулся врач и, повернув голову в мою сторону, обратился, - а вас как звать?
― Мы прям как на допросе, ну ладно, - сказал я и встал, - Имя – Винихоту Юрьевич Пухинагин, дата рождения – 8 июля 1985 года, прозвище Винихоту «Пухинага», причина поступления в Центр – А ХРЕН ЕГО ЗНАЕТ! Григорий Михайлович, ответьте нам наконец – почему мы здесь?
― У ваших родителей была хорошая фантазия, Винихоту, но вы не кипятитесь, сейчас я все расскажу, - спокойно отреагировал Выпопнин.
― Скорее у моего отчима было хорошее чувство юмора.
― Мне можно начать?
― Да, простите.
― Наш Центр занимается исследованием и лечением новых видов мегаломании. Мы появились за счет наших спонсоров. Наши спонсоры – это не правительство, это богатые и бедные люди, родные которых начали утверждать, что они Наполеоны, покемоны, телепузики – все, все персонажи фильмов, мультфильмов, истории. Этот вид мегаломании, или мании величия, эволюционировал. На фоне всего, что окружает человека, появились новые психические расстройства. Если раньше больной подминал всех под себя, считал себя полубогом, то сейчас человек может утверждать что он простой слуга, крепостной крестьянин или просто возомнить себя молью и жевать простынь. В нашем центре лечатся более 600 людей, но никаких продвижений ни у кого не было. У нас обитают разные персонажи, но почти ни одного повтора не было. Но есть и особые, на которых мы и продвигаем наши исследования. Например вы, ничем не отличающиеся от обычных людей, однако один – медведь, другой – свинья. У нас обитает еще один «особый» пациент, он называется себя Магистром Йодой. Он вполне адекватен и не опасен для общества, разве что пока ему не начнут мешать. Если что то происходит против его воли, то он выходит из под контроля и становится крайне опасен, но скорее для себя. Он пытается изображать действия героя фильма, но из-за неумения может переломать себе все кости. Он давно уже хочет от нас сбежать, вы наверное с ним уже знакомы.
― Да, мы знакомы с ним, странный па..
― Вы сказали, что забираете только тех, кто опасен для себя и общества, - перебил я Пыха, - тогда почему мы здесь?
― Потому что Вы, Винихоту, чуть не задушили кошку, перепутав ее с улием, мед искали, - резко произнес док, - а Вы, Владлен, закидали камнями сотрудников милиции, снимавших Винихоту, с криками: «Вин, я почти добил этих пчел!». Я думаю с вашим интеллектом, молодые люди, вы особо опасны для общества. А теперь идите в палату, скоро проверка.
― И что будем делать? Первый кто нас хватится – наш директор, через месяц, чтобы уволить. Мы обречены.
Пых приуныл, я пытался составить план дейсвий, придумать как можно выйти из ситуации, но ни одна мысль не лезла в голову. Я уже было отчаялся, но собрал все эмоции врача в ответ на наши имена.
― Он нам не поверил, - рассеянно сказал я.
― Чего?
― Он нам не поверил. Он усмехался над нашими именами, упоминал интеллект, он решил, что мы просто придумали имена, просто чтобы выкрутиться. Единственный выход – это раздобыть документы.
― Мои дома.
― Мои вообще в машине. Их надо забрать, но для этого надо отсюда выбраться. То, из-за чего нас задержали можно списать на водку, манию величия опровергнуть документами и жалобными глазами.
― Я вынужден предложить то, что тебе очень не понравиться. Единственный человек, который имеет хоть какое-то представление о побеге отсюда – это Йода.
― Ты прав, мне это не нравится, но выхода нет, подсядем к нему на обеде. А сейчас поторопимся на проверку, нам не нужно лишнее внимание.
До палаты мы добрались быстро, но даже этот факт не помешал нам лицезреть питомцев сего «Центра». За всю дорогу мы видели всего три Наполеона. Один из них был в треуголке, но из газеты, а второй был в довольно похожем на пиджак императора халате. В плечи была вшита картонка, а снаружи были пришиты лохмотья, оставшиеся от занавески. Кто нам только не попадался: цари, султаны, супергерои, варвары, крестьяне, демоны, вампиры – все, все кого придумала история и больная еловеческая фантазия. Недалеко от палаты нам преградил путь человек, который сидел на корточках, был обмазан зеленкой или зеленой краско, и издавал странные звуки.
― Ты кто? – поинтересовался Пых.
― Кммммм…
― Что?
― Кммммм…
― Как думаешь, - обратился ко мне Владлен и, немного помолчав, продолжил, - это что зверь?
― Зверь?
― Думаешь, он будет изображать человека, сидящего на корточка и издающего звуки похожие на мычание?
― Больше на жабу похоже.
― Кммммм… - перебил нас неизвестный и, посмотрев на нас, уткнулся в пол и запрыгал дальше по коридору.
― Я угадал, - решил похвастаться я.
― Я рад за твои познания в разновидностях дебилов, - сказал Пых и вошел в палату.
В палате ничего не изменилось, всё тот же пол, всё те же стены. Я прошел к своей койке и сел, напротив меня сидел Герасим, и, когда я присел, он поднял голову и пристально следил за любым моим движением.
― Ты ведь Герасим, верно? – спросил я.
― Да, господин.
― Не надо меня так называть. Ты ведь должен быть немым, почему же ты тогда говорящий?
― А я говорящий Герасим.
― Даже такие есть, надеюсь гламурного Вейдера я сегодня не увижу, - пробубнил про себя я.
― Что, господин?
― Нет, ничего…
В дверях палаты появился местный главнюк, наш старый добрый дядя Гриша, давно не виделись.
― Так, молодцы, все на месте, все целы, палата в порядке. Через пять минут обед, собирайтесь, - быстро проговорил Выпопнин.
― Проснись, друг мой, у нас много работы, - похлопал меня по плечу Пых.
По запомнившемуся маршруту мы прибыли всей палатой в столовую. Народу было не много, все были на проверке. Мы встали в очередь из трех человек, первыми из нашей палате. Столовая была, похоже, самой спокойной во всем центре, все тихо чавкали и никаких лягушек, коняшек и другой животины не было. Подошла очередь Пыха, он жалобно посмотрел на повариху и спросил:
― Что у нас сегодня на обед?
― Борщец, гречка с мясом и компот, - ответила противная на вид повариха.
― Гречка…ненавижу… - растянул Пых.
― Я вообще всех вас на дух не переношу, - с улыбкой сказала толстуха.
Пых взял поднос и отошел, дав мне дорогу. Спрашивать что-либо у поварихи мне не хотелось. Но здоровенная бородавка на щеке поварихи не давала мне покоя, она была мерзкого черного цвета и крайне обильно покрыта волосами. Вес поварихи вызывал только одну мысль: «Сейчас проломится пол…».
― Чего уставился? Дебил что ли? А, ну да, прости, забыла, – послышался чей-то голос.
Через пару мгновений я обнаружил, что стою с уже давно готовым обедом и, скорчившись, смотрю на повариху. Я взял поднос и, немного помявшись, пошел к громко смеющемуся Пыху. Ну как смеющемуся – ржущему.
― Хватит ржать, свинья, щас в рыло дам. Вон, лучше посмотри куда мы сейчас присядем, - сказал я и указал на свободные места в углу столовой. Там в одиночестве сидел Йода. Мы пробрались через нагрядшие толпы и лабиринты столовой и сели напротив Магистра. Он медленно поднял голову и ухмыльнулся. Слова были не нужны. Мы отлично понимали друг друга.
Источник: http://escape.16mb.com/#/read