Старая статья с сайта КазТАГ. До сих пор актуальна.
25 июля. Захват трех террористов в Алматы, взрыв смертника в департаменте КНБ в г. Актобе, боевые действия против общины экстремистов в Актюбинской области, штурм колонии в Балхаше обозначил начало модной темы терроризма в силовых структурах и СМИ, хотя проблема вооруженного сопротивления властям религиозными экстремистами для нас не нова.
Во всех окружающих Казахстан странах были зарегистрированы теракты, а в РФ – до сих пор идет полноценная война государства с террористами.
Поэтому неудивительно, что Казахстан с шапкозакидательским отношением к тонкостям религии стал классической базой для террористов, активно орудующих в РФ.
Российские силовые структуры регулярно отлавливают или уничтожают граждан Казахстана, в том числе и этнических казахов, которые не просто воюют на стороне “джихадистов”, а даже возглавляют группировки и крупные террористические соединения.
Экспорт террористов из РК
Известно, “джихадизм” стал популярен в нашей стране не за один день.
Примером является уничтоженный недавно в России Сабитбай Аманов. Вот как об этом сообщает радио “Азаттык”.
“Сообщается, что убитый в ночь на среду, 20 апреля, в Дагестане в результате спецоперации ФСБ Сабитбай Аманов был одним из руководителей подполья Махачкалы.
По информации антитеррористического комитета России, он был блокирован в одном из частных домов на окраине Махачкалы, открыл стрельбу и был убит ответным огнем. По предварительным данным, Сабитбай Аманов, находившийся в федеральном розыске, был гражданином Казахстана. Сообщается, что он был помощником одного из известных лидеров боевиков Северного Кавказа - Саида Бурятского.
В Казахстане по обвинению в распространении идей Саида Бурятского осужден ряд молодых людей. Согласно официальной информации силовых органов, с 2008 года в приграничных с Россией Атырауской и Актюбинской областях было зафиксировано множество случаев перехода границы молодыми казахстанцами, направлявшимися на Северный Кавказ. На границе стали задерживать десятки граждан Казахстана, которые после общения с сотрудниками силовых органов признавались, что едут на Кавказ для участия в джихаде, сообщают местные масс-медиа”.
Также, корреспондент “Азаттык” выяснила, что в 2008 году Саид Бурятский побывал и в поселке Бестамак Мугалжарского района Актюбинской области с проповедями. Не исключено, что именно тогда Сабитбай Аманов примкнул к движению Саида Бурятского, а позже стал и его помощником.
А газета “Время” сообщает, что в 2004 году, граждане Казахстана активно участвовали в терактах на территории Узбекистана.
30 июля 2004 года, “Жамаат моджахедов” в 16 часов 45 минут организовывает взрыв “в фойе главного здания Генеральной прокуратуры Республики Узбекистан - семь человек попадают в больницу с телесными повреждениями различной степени тяжести. А через 10 минут взрыв гремит у фасада посольства США в Узбекистане - погибает технический работник посольства, двое других получают ранения. Через 5 минут еще один взрыв - у посольства Израиля. Трое убиты, двое ранены”.
“Во всех трех случаях пояса шахидов привели в действие казахстанцы: жители Тараза Авасхан ШАЮСУПОВ (генпрокуратура), Мавлон ВАЛИЕВ (посольство Израиля) и житель Семипалатинска Дулат ИСКАКОВ (посольство США)” говорится в материале газеты со ссылкой на материалы уголовного дела против организации “Жамаат моджахедов “Исламский джихад”.
В СМИ также сообщалось о ряде баз по подготовке террористов, действовавших в разных областях Казахстана. Будущие террористы тренировались в беге, стрельбе и премудростях идеологии “джихадизма”, а другими словами – в теории и практике вооруженного сопротивления официальным властям под эгидой “защиты угнетенных мусульман”.
Слово же “джихад” с арабского означает “усердие”. Цель же военного джихада ясно изложена в следующих словах: “Сражайтесь на пути Аллаха с теми, кто сражается против вас, но не преступайте границы дозволенного. Воистину, Аллах не любит преступников” (Коран, 2:190).
Глава Союза мусульман Казахстана Мурат Телибеков, с которым не всегда ладят официальные власти в лице Духовного управления мусульман Казахстана, неоднократно выступал со словами, что “религиозная ситуация на севере и западе Казахстана оставляла бы желать лучшего”. Напомним, ранее в Алматы М. Телибеков во время “круглого стола” в Институте политических решений на тему “Исламизации” говорил, что криминальный мир в лице ислама начал приобретать идеологию в Казахстане.
Поэтому “третий звонок” для силовых структур Казахстана давным-давно прозвенел, антракт перед вторым действием закончился и пьеса началась без их участия.
Про терроризм сказано и написано много и поэтому хотелось бы раскрыть несколько аспектов, которые представляют наибольший интерес в свете вооруженных столкновений экстремистов и официальных властей.
Ни для кого не секрет, что в Казахстане при попустительстве органов власти существуют два вида ислама.
Первый можно назвать традиционным. Он проник на нашу территорию во время арабских военных походов более тысячи лет назад, с тех пор сильно отошел от своего ближневосточного аналога, смешался с местным верованиями и обычаями и адаптировался к другим социальным и территориальным условиям.
Второй вид, экстремизированный ближневосточный, хлынул к нам на фоне вакуума идеологии в постсоветский период.
И если традиционный, центральноазиатский ислам объединял верующих и делал их терпимыми к другим религиям, то ближневосточный вариант, который принесли в Казахстан многочисленные выпускники официальных духовных учебных заведений Ближнего Востока и военных школ Вазиристана – проводит огненные границы между мусульманами и немусульманами. А после этого, “новые” религиозные теоретики проводят границу между правильными мусульманами и неправильными.
На взгляд сквозь пальцы, десятки и сотни ближневосточных миссионеров опасности для Казахстана не представляют. Однако, как мы видим, все казахстанские смертники – последователи идей ближневосточных идеологов. Более того, в СМИ регулярно публикуется информация о причастности казахстанских больших чиновников к проникновению экстремистских религиозных течений в республику. Фамилии, должности давно известны – но слишком высоки для спецслужб, ибо это - уже политика.
Очевидно, что религия изменяется с развитием общества, и редкий историк сможет указать на экономический и социальный рост на Ближнем Востоке за последние 200-300 лет, сравнимый с индустриальным и образовательным прогрессом на территории Казахстана в период после 1917 года. Поэтому образцы ближневосточного ислама пропитаны настроением реваншизма, обиды за угнетенное положение простого населения. Более того, классические мотивы времен исламского ренессанса и толерантного панисламизма канули в лету. На смену пришли “ревнители чистоты религии” с непримиримостью к мусульманам других течений – что когда-то развалило Османскую империю, вкупе с национализмом, который насаждался европейскими державами. Разрозненность исламских стран будет закономерным итогом этой “борьбы за чистоту”.
Вывод следующий. Если “реваншистский” ислам удачно ложится в головы казахстанцев, значит социальная ситуация в республике приблизилась к ближневосточной: идеологический вакуум, безработица, голод, пренебрежение официальных властей к интересам простого населения, подмена государственных приоритетов – материальными устремлениями властных элит.
Совсем не зря доморощенные террористы потянулись в Россию и Узбекистан с западноказахстанских областей и с юга нашей республики. А как мы видим сейчас по возросшему количеству акций протеста в этих регионах – ситуация благоприятна для ветра терроризма. Но этот ветер лишь раздувает искры, которые уже существуют на местах.
Кто кого вербует?
Именно неблагоприятная социальная атмосфера в регионах представляет наибольшую трудность для сотрудников оперативных подразделений антитеррора.
Как мы знаем силовые структуры получают информацию об оперативной обстановке в том числе и путем агентурной работы, в ходе которой оперработники КНБ, МВД и других уполномоченных ведомств приобретают источников в разной среде, включая религиозных экстремистов.
Справедливая информация о повальной коррумпированности органов власти и управления сейчас присутствует во всех СМИ. Поэтому не только у религиозных экстремистов, но и у простых граждан и тем более – у чрезвычайно осведомленных офицеров спецслужб и полиции – отсутствует уважение к государству. Это и есть классический кризис лояльности госструктур к самим себе и ко всей государственной машине.
Поэтому при попытке вербовки источника в среде экстремистов, которые и заявляют, что строительство халифата в Казахстане решит проблемы коррупции и восстановит справедливость, офицер спецслужбы или полиции чувствует некоторую правоту экстремистов. В данном случае, он сам нередко становится объектом обработки религиозных идеологов – ибо зачастую оперативник сам знает десятки случаев несправедливости госаппарата. Да, матерый опер прекрасно разбирается в своем ремесле и может завербовать многих, но нельзя сбрасывать со счетов полуторатысячелетний опыт за спиной религиозной идеологии. Ярким примером является факт, что Рахимжан Макатов, по некоторым данным, являлся сыном полковника полиции.
Неудивительна популярная сейчас тенденция, что среди офицеров силовых структур – очень много людей, глубоко религиозных, регулярно общающихся со своими будущими оппонентами. Вопрос в том – насколько близки самим силовикам идеи “джихадизма” и вооруженного неподчинения власти. И насколько их открытое и тайное отрицание справедливости нынешнего казахстанского госаппарата сочетается со службой в КНБ или МВД. И надо ли ставить под сомнение лояльность религиозного офицера государству?
Именно тут возникает опасный момент. По некоторым, неподтвержденным пока данным, ночной взрыв в Астане неподалеку от изолятора КНБ РК был напрямую связан с задержанием около 20-ти подозреваемых в причастности к самоподрыву в здании КНБ в Актобе. Вездесущие комментаторы в Интернете сообщали, что именно в Астану перевезли наиболее “перспективных” подозреваемых, включая и лидеров религиозной общины, куда входил Р. Макатов. Если взрыв в Астане был связан с актюбинским терактом, то получается у “джихадистов” было менее недели, чтобы установить, куда вывезут допрашиваемых, а также доставить взрывчатку к месту события. Увы, такое невозможно осуществить без надежных источников в спецслужбах. И пусть криминальное прошлое одного из установленных пассажиров взорвавшейся машины никого не сбивает с толку. Во время побега из колонии строгого режима в Мангистауской области, с религиозными экстремистами совершил побег примкнувший к ним уголовный авторитет.
Не следует забывать, что одной из версий взрыва, организованного у ворот колонии УКА 168/2 в Актобе, в феврале 2011 года был теракт.
“Взрывное устройство сработало в 13.10. За несколько минут до этого к воротам колонии подъехал автомобиль, из окна которого неизвестные выбросили небольшой предмет и сразу уехали. Тут же прогремел взрыв. Гвозди и металлические изделия, которыми была начинена коробка, разлетелись в разные стороны”, – говорят они.
Теперь перед правоохранительными органами и спецслужбами встает сложный вопрос. Очевидно, что сейчас они отрабатывают версию активно действующей в Казахстане террористической организации. В связи с этим и “радиомолчание”, которое на первый взгляд кажется оправданным. Не надо беспокоить население, не надо будоражить публику.
Мне кажется, следует отнестись с пониманием к подобному подходу правоохранительных структур – в случае расследований терактов. Однако, в фокусе широкомасштабного межведомственного расследования в первую очередь должны оказаться социальные условия в регионах Казахстана, которые стали стабильным поставщиком “пушечного мяса” для террористической войны на северном Кавказе, пока эта война не перекинулась к нам во всей ее красе. А межведомственное расследование социальных условий необходимо начать и, более того, опубликовать его результаты в широкодоступных СМИ. Грустно говорить, но если чиновники забывают о гражданах, то экстремисты – никогда.
Террор или диверсия?
И еще. Употребляя слова “терроризм” и “террористы” – я всего лишь употребляю знакомые всем слова. Однако, два взрыва в Актобе, один в Астане, побег из колонии в Мангистауской области, убийство священнослужителя в Алматы и последующий штурм в 11 раненными бойцами спецназа “Сункар” - не являются в чистом виде терроризмом.
Факт в том, что терроризм – это оружие угнетенных, силовое продолжение политической борьбы с конкретными целями и задачами. Однако, ни за один из перечисленных инцидентов ни одна группировка не взяла на себя ответственность. Это значит, что сами насильственные преступления и были целью деятельности. В этом разрезе полезно вспомнить о таком явлении как диверсия.
Диверсия (от лат. diversio — отклонение, отвлечение) подрывные действия (поджоги, разрушения и т.п.), осуществляемые специально подготовленными агентами или группами в мирное и военное время на территории какого-либо государства или территории, занятой противником, в целях ослабления его экономической и военной мощи, а также и морального состояния.
Не секрет, что боевые действия, включая террор и диверсии, не могут существовать без финансирования. Эмиссары должны совершать поездки, надо помогать семьям “шахидов”, надо закупать оружие, взрывчатку и другое оборудование. Надо покупать верность источников в госорганах и помощников – в правоохранительных. И тем более всем известно, что те же ближневосточные группировки существуют на деньги спонсоров из различных международных фондов, которые в свою очередь пополняются деньгами от продажи ближневосточной нефти.
С учетом политики формирования пояса нестабильности в нашем регионе – социальным неравенством в республике активно пользуются внешние игроки. Которые активно финансируют посылку сотен “религиозных” миссионеров в Казахстан. Как правильно заметили во многих статьях – отучившийся в Саудовской Аравии или в Египте миссионер будет проповедовать нетерпимость к иной религии и иным традициям в такой глуши, где не ступала нога ни оперработника, ни участкового, ни тем более министра или акима.
Поэтому с активным иностранным финансированием наших экстремистских общин из-за рубежа, диверсия кажется более подходящим словом, чем терроризм. И мы, в свою очередь, можем называться молчаливыми пособниками диверсантов – если на нашей территории действительно функционируют базы по их подготовке.
Террористический интернационал
Более того, взрыв в Актобе – это сигнальная ракета готовности Казахстана для ближневосточных джихадистов. И если ранее в планах расширения деятельности были другие страны, то теперь Рахимжан Макатов своим отчаянным поступком зажег лампочку на пульте экстремистских идеологов.
Именно так. Подрыв в Актобе был любительским и вероятнее всего был совершен по личной инициативе. Отсюда и малая мощность заряда. По взрывам в московском метро, мы знаем, что пояс “шахида” - серьезное оружие.
А вот сам факт такого громкого самоубийства говорит не только нам, но и силам, которые стоят за рекламой терроризма – в Казахстане есть люди, готовые на самопожертвование. Люди, которые готовы бросить семью, близких ради призрачных идей.
Теперь можно с полной уверенностью сказать, что интенсивность проникновения экстремистских идей в Казахстан усилится. Серьезные люди увидели в нас хорошего поставщика кадров для дестабилизации ситуации не только в Центральной Азии, но в по всему миру. Соответственные меры примут и другие страны – если любой казахстанский гражданин может оказаться взрывником, то и меры предосторожности по отношению к казахстанцам должны вырасти.
И все это – на фоне активного наркотрафика через Казахстан. По ряду данных, Россия занимает лидирующее положение по потреблению героина. И тяжело будет опровергнуть вывод, что, значит, Казахстан занимает лидирующее положение по транзиту наркотиков, потому что почти весь героин Россия получает из Афганистана. Выходит, денег от нефти и от наркотиков хватит всем: и террористам и диверсантам.
После того как “миссионеры” и инструкторы хлынут к нам, мы встанем перед выбором. Или стать мирной базой террористов: не трогать никого, не чинить им препятствий в тренировке бойцов на территории Казахстана. Или объявить им войну и принять ее последствия.
Что будут атаковать?
Обычно для давления на органы власти и управления, силы, использующие террористическую тактику, используют взрывы в многолюдных местах. И вместе с этим, они должны будут объявить какие-либо требования. Но в нашем случае, с учетом оторванности чиновничьего класса от населения, террористы могут избрать тактику диверсии на объектах нефтегазовой отрасли, чтобы действительно привлечь внимание правительства. Казахстан – страна нефтяных вышек и нефте-, газопроводов, поэтому вполне логичными будут атаки на слабоохраняемые трубопроводы, нефтяные месторождения и металлургические заводы.
Если террористы планируют наращивать активность в нашей республике, то наверняка они будут заинтересованы в приобретении источников в правоохранительных органах и спецслужбах. К сожалению, наши правоохранительные органы могут стать первоначальной мишенью для их атак. С учетом того, что размещение баз спецподразделений является госсекретом, на Ближнем Востоке террористы начинали свою деятельность с ложных звонков о минировании объектов, куда обязаны были выезжать саперы из спецслужб. После этого, слежка террористов обнаруживала законспирированные объекты и совершала первые атаки на базы саперов и подразделения быстрого реагирования, чтобы подорвать способность госорганов к оперативным действиям.
Также, “джихад” объявленный, как пишут СМИ, против правоохранительных органов РК призван раздробить казахстанское общество. При недоверии к спецслужбам и правоохранительным органам со стороны простых граждан – не единичны случаи злорадства части общества после сообщений об атаках на полицейских и зданий КНБ. Не исключено, что на очереди – атаки против госорганов в целом. Задача террористов/диверсантов – убедить граждан в бессилии государства защитить их.
И не менее важная задача террористов – настроить правоохранительные органы против любого мусульманина – чтобы радикализировать верующих, получить поддержку своих разрушительных действий в широких массах. Любые гонения даже против экстремистов – всегда получают негативный отклик в среде верующих. И все больше религиозных людей будут склоняться к выводу о несправедливости госаппарата.
Готовиться нельзя выжидать
Что касается выводов для силовых структур из последних событий - казахстанские спецслужбы и органы внутренних дел оказались неподготовлены к такому варианту событий.
Особенно тревожно, когда мы слышим следующий комментарий министра МВД Калмуханбета Касымова на события в районе Актобе в начале июля. “Там уже войска, спецназ. Это очень большая территория – 280 км от Актюбинска. Поэтому (есть сложности – КазТАГ ) в их поимке. Они местные, лучше нас знают местность”, - сказал К. Касымов журналистам 5 июля. В то же время нельзя обвинять полицию в растерянности: с зачисткой больших степных и лесных массивов лучше всего должен справляться армейский спецназ. По идее.
Техническая проблема следующая. В республике нет централизованной базы по подготовке спецподразделений по антитеррору и контр-партизанской войне. Да, есть “Арыстан”, “Сункар”, “Арлан” и прочие группы, среди которых блистает подготовкой первый. Но те же офицеры “Арыстана” - “штучный товар”, их подготовка занимает несколько лет и стоит миллионы тенге. Именно на межведомственной, специально оборудованной базе, подразделения спецслужб, полиции и министерства обороны смогли бы эффективно отрабатывать типовые задачи по антитеррористическим операциям в условиях, максимально приближенных к боевым.
Штурм квартиры с террористами в Алматы показал, что спецназ пока ничего не может противопоставить фанатикам, кроме численного - и может быть технического - превосходства. Бой в жилых кварталах – это зачастую просчет оперативных подразделений: конфликты малой интенсивности в условиях города обязательно ведут к большим жертвам, потому что рецепта эффективной зачистки в населенных пунктах на своей территории – пока нет. Да и на стороне террористов будут выступать специалисты, подготовленные не хуже спецназа.
Поэтому в процессе поиска, выявления и уничтожения террористовдиверсантов в городских условиях силовым структурам нужно сделать ставку на универсальные оперативно-боевые подразделения, работающие с позиции конспиративных баз и способные на оперативную и силовую работу. Ведь возможные утечки из гласных подразделений – нивелируют любые усилия по борьбе с экстремизмом и опасны для жизни бойцов антитеррора.
Нынешняя же структура правоохранительных органов и спецслужб пока не ориентирована на противодействие организованным террористическим группам и поэтому крайне уязвима.
Угроза терроризма/диверсионной войны явна для Казахстана. Последние события – тревожный звонок и для правительства. Понятное дело, что наших олигархов и чиновников не достать в особняках в Швейцарии, Испании, Великобритании или Сингапуре, однако это не повод забывать про нужды простого населения. Это сейчас сторонников экстремизма, вооруженного сопротивления госорганам, мало. Но если социальная политика, эффективность госорганов не улучшится, доверие к полиции и спецслужбам не повысится, то завтра на стороне взрывников будет значительная часть общества. При нынешней тенденции, это предсказуемо.