Многие люди считают мое пристрастие странным, мой папа мрачно называет second hand - «одежда с убитого», друг нашей семьи, придя к нам домой, посчитал, что мы разбираем вещи перед тем, как отнести их на помойку… Хотя, давайте по порядку.
Не помню точно, когда это началось, но началось это со старых настенных часов, привезенных моим Аташкой после войны из Германии. Они висели на стене квартиры моих родителей, и я помню их с детства. Теперь они красуются на стене моего собственного дома.
Сам дом, в котором мы живем, был построен в 50х годах прошлого столетия. Выбирая квартиру, я заходила в старые подъезды, и вдыхала запах, который многие бы назвали запахом старья, нафталина и «старых бабушек», который я считаю запахом истории, истории жизни людей, живших здесь до меня.
Посещение блошиного рынка Парижа было во много раз ценнее для меня, нежели экскурсии в музеи. Меня окружали вещи различных эпох. Вот детская люлька 17го века. Кем стал тот розовощекий малыш, который плакал, лежа в ней? Вот обеденный стол 13 века. Какие были отношения в семье, обедавшей за этим столом? Вот потрясающий светильник и журнальный столик «времен Остина Пауерса». Кем были те молодые люди, танцевавшие под Beatles в окружении этих предметов? А вот зеркальце 19го века. О чем тревожилась та девушка, которая прихорашивалась, глядя в него?
Я ходила по рынку как завороженная в течение нескольких часов. Эти предметы вызывали у меня нечто схожее с благоговением и трепетом перед историей их владельцев, которых уже нет в живых.
В прошлом году, мы с сестрой поехали на реку Луара, чтобы посетить местные замки. И ничто меня так не увлекало, как комнаты и хозяйственные помещения, до сих пор обставленные так, как было при их хозяевах. Кухня, в которой готовили дичь, пойманную королевской семьей на охоте. Открытые окна спальни с видом на реку. И я пытаюсь поймать те чувства, которые испытывал тот, кто стоял у этого окна на моем месте двести или триста лет тому назад.
Большинство старинных вещей приобретенных мной не функциональны, но это для меня совсем не важно. Именно история жизни прошлых владельцев завораживает меня во всех этих старых вещицах. Кто ходил по комнатам моей квартиры? Какие драмы разворачивались в этих стенах? Возможно новости об окончании Второй Мировой Войны люди услышали из этого радиоприемника? Чью одежду гладили этим чугунным утюгом?
Еще одна вещь из моей семьи, ныне «живущая» в моем доме, это швейная машинка моей Ажешки, так же привезенная после войны родителями моего отца из Германии. В ящичке этой машинки до сих пор лежит подушечка для иголок, а на ее педали, будучи совсем маленьким, рулил колесом и катался как в автомобиле мой отец.
У меня в доме есть кресло-качалка, первой половины 20 века, старинный сундук из центрального Казахстана, деревянная винная коробка, датированная 1632 годом, и даже рюмки начала 20 века.
Печально, что далеко не всегда я могу знать историю прошлых хозяев всех этих вещей, но у меня точно есть место для фантазий о том, какими они были, чем они жили, что их тревожило и радовало. Это пространство для сказки в моей жизни и способ ощутить причастность к загадочной жизни людей из прошлого.