 Дорогая доченька!
Наступит день, когда я состарюсь — и тогда прояви терпение и постарайся понять меня.
Если запачкаюсь за едой, если не смогу одеться без твоей помощи, будь терпелива.
Вспомним, как много часов я потратила, когда учила этому тебя. Если, разговаривая с тобой, буду тысячу раз повторять одно и то же — не перебивай, выслушай меня.
Когда ты была маленькой, мне приходилось тысячу раз читать тебе одну и ту же сказку, чтобы ты уснула. Когда ты увидишь, что я ничего не понимаю в новых технологиях — дай мне время и не смотри на меня с насмешливой улыбкой.
Я так многому тебя научила: как правильно есть, как красиво одеваться, как бороться с жизненными невзгодами. Если в какой-то момент я что-то забуду или утрачу нить нашего разговора — дай мне время, чтобы вспомнить.
А если у меня так и не получится, не переживай. Ведь самое важное: не то, что я говорю, а то, что могу быть с тобой, что ты меня слушаешь… Если вдруг у меня пропадет аппетит, не заставляй меня есть.
Я сама знаю, когда мне стоит поесть, а когда — нет. Если уставшие ноги откажутся служить мне опорой — дай мне руку, как и я давала тебе свою, когда ты делала первые шаги. И если однажды я скажу тебе, что больше не хочу жить, что я хочу умереть — не злись на меня.
Когда-нибудь ты меня поймешь. Видя мою старость, не грусти, не злись, не чувствуй себя бессильной. Ты должена быть рядом со мной, стараться меня понять и помочь мне — как я помогала тебе, когда ты только начинала свою жизнь. Помоги мне идти дальше, помоги мне закончить свой путь с любовью и терпением. За это я награжу тебя своей улыбкой и безмерной любовью, которая никогда не угасала.
Я люблю тебя, моя дорогая доченька автор?
 Счастье в наследство
Как-то шёл по дороге мудрец, любовался красотой мира и 
радовался жизни. Вдруг заметил он несчастного человека,
сгорбившегося под непосильной ношей.
— Зачем ты обрекаешь себя на такие страдания?
— спросил мудрец.
Я страдаю для счастья своих детей и внуков,
— ответил человек.
— Мой прадед всю жизнь страдал для счастья деда,
дед страдал для счастья моего отца, отец страдал для моего счастья,
и я буду страдать всю свою
жизнь, только чтобы мои дети и внуки стали счастливыми.
— А был ли хоть кто-то счастлив в твоей семье?
— спросил мудрец.
— Нет, но мои дети и внуки обязательно будут счастливы!
— ответил несчастный человек.
Неграмотный не научит читать, а кроту не воспитать орла!
— сказал мудрец.
— Научись вначале сам быть счастливым, тогда и поймёшь,
как сделать счастливыми своих детей и внуков!
По материалам блога ТАТЬЯНЫ ЕГОРОВОЙ http://blogs.mail.ru/mail/tiotia-tania/ 
 .
___________________________________________
ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО МАТЕРИ
Элен
«Социофобия»*… Такой диагноз мне поставил вчера психолог. Ты знаешь меня с момента рождения, мама — скажи, как вышло так, что от природы общительная девочка стала такой ?
Не отводи взгляд и не придумывай на ходу версий. Я изложу тебе свою.
…Помнишь, мне было 10 лет — и в нашем районе объявился маньяк? Ты впадала в состояние шока каждый раз, когда я, заболтавшись на углу дома с подругой, запаздывала на 10-15 минут домой… В тебе поселился страх за мою жизнь — и ты заразила им меня.
Твой рассказ о тех зверствах, которые совершает убийца по отношению к своим жертвам — запиши я его тогда — легко мог бы стать хорошим материалом для триллера. Но я была всего лишь испуганной до смерти девочкой, которая слушала тебя, широко раскрыв глаза и представляя себя в роли жертвы… Тебе нравился этот страх — ты знала, что отныне я никогда не отвечу на «подозрительный» вопрос прохоже
го: "Который час? ", а поспешу ретироваться; никогда не рискну помочь пожилой женщине поднести сумку до её дома, потому что там, в глухом подъезде, меня может поджидать «опасность»… Опасность была повсюду — и я ждала беды из-за каждого угла.
Что же, мама… мы дождались её оттуда, откуда и не ждали. Меня — нет. Я — только ник. Зато теперь ты можешь быть спокойна — твои призрачные маньяки убивают и насилуют в реальной жизни, а в сети, где я живу, они пишут пронзительно-искренние отзывы на мои творения… Творения больного рассудка.
Да-да, мама. Они могут их оценить, потому что я мало чем от них отличаюсь. Ты заспиртовала мою жизнь — в ней нет инфекций, потому что я пью только из своих стаканов; в ней не падают самолеты, потому что я редко выхожу из нашей квартиры; и я не подвержена «дурному» влиянию, ведь к нам вхожи лишь те мои приятели, которые смогли стать (или притвориться) и твоими тоже.
… Тебе всегда — сколько себя помню — было за меня неловко. Отчего-то тебе казалось, что все самые нелепые случайности, которые могут произойти в жизни каждого — исключительно моя привилегия. "Только с тобой могло такое случиться! " — слышала я сверху твой голос, когда, растянувшись на обледенелой мостовой, делала робкие попытки встать. И при этом недоумевала — зачем вставать, если я обречена, запрограммирована тобою на повторное «падение»? И это случалось!
"Только ты могла ляпнуть такое в гостях! ", "Ставьте фужеры от нее подальше, у нее руки не из того места растут! ", "Девчонки, следите за ней, когда пойдете через проезжую часть — она
такая рассеянная, вся в себе! "… И они бесконечно «следили» за мной — вместо того, чтобы дружить. А можно ли уважать недееспособного?
А взросление? Вспомни этот период, когда от каждого лета я ждала чего-то нового, и уезжала на отдых с бессовестно-откровенной установкой: воплотить в жизнь мой девический параноидально-романтический бред! Я была готова делать свои ошибки, я — не смотря на все твои усилия «продезинфицировать» все вокруг меня — была открыта миру и людям! И тебе. В этом-то и была моя ошибка.
Что ты могла ответить мне на мои откровения?! "Он взял тебя за локоть? Господи, ты такая угловатая! И на коленях держал? Представляю, как ты ему косточками своими больно сделала. Хоть не позорься — на руки-то не садись! " "Сними срочно эту юбку. Тебе нельзя открывать ноги, пока не поправятся… " Ты знала: они никогда не поправятся, это такая конституция, но тебя это мало заботило. Ты охотно передавала мне «отзывы» тетушек-соседок о том, что твоя дочь «такая худенькая и цвет лица нездровый», и сама не раз с задумчивой грустью глядя на меня, говорила: "Ну почему ты у меня такая? Вон у (дальше шел список из десятка имен) — какие фигурки! Какие грудки! Куколки просто! ".
И я уверовала, что мне не дано . Вздрагивала от каждого прикосновения мужчины, и меня постоянно преследовало ощущение, что я зачумленная…
А чуть позже, когда нашлись охотники бороться с поселившейся во мне неуверенностью — ты и этому «феномену» нашла разумное объяснение: "Это не может быть серьезно… Он просто над тобой смеется! ", "А что ему остается — ведь больше, кроме тебя, он никому не нужен! ", «По-моему, с таким встречаться — себя не уважать» и т. д. Ты знала, что обостренное чувство собственного достоинства, которое сохранялось во мне вопреки всему, завершит начатое тобой. Твои слова проникали в меня медленным ядом — и я расставалась с людьми, не успевая построить с ними хоть что-то, отдаленно напоминающее отношения…
А потом ты резко «опомнилась» — и запела иные песни. Ты дала мне полную свободу выбора, и даже время от времени «подгоняла» мне «женихов»… Только знаешь — я уже потеряла вкус жизни. Момент был безнадежно упущен.
И самое обидное во всем этом — то, что никто не любит меня так, как ты. Я знаю, что куда бы я ни шла — неизбежно упрусь в тебя, как в тупик. Ведь все то, что ты делала — ты делала только для меня. Просто я родилась чересчур ранимой и восприимчивой — а ты углядела в этом ущербность. Могу ли я теперь упрекать тебя за то, что ты так рьяно взялась меня опекать?
Мы будем стареть с тобой вместе, я навсегда останусь только твоей, мама. Если, конечно, не разучусь откликаться на свое имя, блуждая по бесконечным коридорам интернета, где похоронена моя жизнь. Жизнь, которую я могла бы прожить в реальности…
Но есть вещь, которую я никогда не позволю тебе сделать. Я не дам тебе убить во мне Поэта. "Ты слишком выдаешь себя, так нельзя! — капризничаешь ты, выслушивая очередной мой «шедевр» — О чем ты пишешь? Любой, кто это прочтет, решит, что ты одинокая, никому не нужная… "
А что мне остается, мама, если все это правда? Если я не нужна даже себе самой?
Тебе снова за меня неловко… Понимаю. Признать, что твоя дочь — моральный урод, нелегко.
Знаешь, я никогда не стану матерью.
__________________________________
Социофобия — боязнь общения.
Элен источник: http://www.snezhny.com/texts.php?id=1580
|
