Всякий раз, как я по необходимости заваливаюсь в бар с помпезным именем Империал (это стоит мне некоторых волевых усилий, потому как персонал там сплошь латиносы, хоть и по-экваториански радушные, но большие охотники до двусмысленной шутки в адрес моих коротких юбок) - так вот, стоит мне устроиться на террассе, разложить на неустойчивом столике все свои рисовательные принадлежности, сигареты, зажигалки, как к таинственному окошку в цоколе аккурат напротив террассы неизменно подходит мужик, дает пинка по закрытой ставне и кричит: "Давай тачку сюда! ящики надо отвезти!" После чего в оконце показывается добродушная физиономия толстяка в летах, который растеряно вопрошает, к чему такая спешка. Мизансцена пролетарская, что и говорить, однако, выдав тачку, толстяк остается торчать в окне, курит и частенько видит меня.
- Привет, девчоночка! что сегодня рисуешь? - толстяк, похоже, не покидает своей темницы ни днем, ни ночью, потому как пару раз мне, по его же просьбе, приходилось подходить к нему и показывать свои каракули - подобные знаки внимания в адрес пожилих мужиков из обслуживающего персонала расцениваются как непростительная вольность со стороны белой женщины. Не удивлюсь, если завсегдатаи Империала подозревают меня в порочной связи с толстяком. На днях мы с ним курили, так официантишка аж извелся весь.
Помимо этого толстяка, у меня еще много приятелей в летах. В основном это консъержи и хозяева забегаловок. Я всегда безбоязненно шла на контакт с мужиками, коих по виду можно отнести к категории "дедушки". По той простой причине, что женщины меня знать не хотят, а мужики помоложе все потенциальные ебари. А тут - прелесть какая - и старика повеселить, и всякой херни веселой наслушаться, и сигарету стрельнуть. Невинные знакомства среди аборигенов-старожил, - уговариваю я себя, чувствуя на себе сальный дедовский взгляд, - фигня какая, сдались ему мои прелести. А сколько пользы от выслушенного, этому ж деду сколько лет, живая история.
Я, естесственно, утрирую, и переодически очередной дед нет-нет выливает мне ушат воды на голову, отпуская ядреную реплику в мой адрес, типа: "Эх, девка, сиськи у тебя отличные!" В Таррагоне, старикан, хозяин ресторанчика, при живой супруге, с которой мы были большие любительницы налакаться вермута с самого утра, тайком ходил следить за мной на пляж, где я, среди прочих amantes летних удовольствий, резвилась топлесс.
Возвращаясь к толстяку из подземелья.
- А что сегодня рисуешь? - ласково справшивет старикан.
- Да, всякое, - отвечаю.
- Ой, покажи, красоточка, интересно.
И я пошла показывать свои художества. Старикан как-то вяло полистал альбомец, поспешно мне его вернул, закурил свои крепчайшие сигареты и говорит:
- На, сегодня не интересно.
- Почему же не интересно? - спрашиваю.
- Да потому что ты не в юбке сегодня! - тут толстяк раскатисто рассмеялся где-то на уровне моих лодышек. Рассмеялся вместе с ним и завистливый официант, которому, скорее всего, тоже страсть как хотелось заглядывать девкам под юбку с позиции столь стратегически выгодной, как оконце вровень с тротуаром.
- Эх, отец, нет у тебя совести, - сказала я, прикуривая.
ДУРА!