Я робко заглянул в кабинет паблишера. Тот, увидев меня, оживился, заёрзал на стуле и сунул в рот остаток бутерброда.
- Заходите, заходите, - прожевал он мне, указывая на стул.
- Я это…роман вам приносил, - я себя чувствовал, как на приёме у президента, или как минимум, у следователя. Ответственный момент. Судьба решается. Моя и книги.
- Да-да, я помню. «Обожжённый войной», кажется. Знаете, что, прочёл я. Очень понравилась. И написана хорошо. И тема актуальная. Солдат, вернувшийся из адской кухни войны, не может найти себя в обществе. Сцены баталий прописаны великолепно, язык живой, читается легко. Хорошо! Остро! Мы, наверное, будем её печатать.
У меня от этих слов будто хрустнуло что-то внутри, освобождаясь от длительного гнёта неопределённости. И крылья за спиной пробиваться стали. И во рту вкус дорогого шампанского появился. Вот он, момент истины!
- Только, - продолжает паблишер, - нужно немного переделать. Совсем чуточку. Есть один моментик, который меня смущает.
- Я готов! Что именно переделать?
- Знаете, если мы немного усилим любовную линию, то количество потенциальных читателей увеличится сразу процентов на тридцать.
- Но там нет любовной линии.
- Вот я об этом и говорю. Женщин мы теряем. Женщинам интересна любовь, понимаете?
- Но это…куда же там любовь всунуть? Роман же о другом…
- Да бросьте, у вас всё получится. Жду вас через неделю. Без любви роман неконкурентный, и я не могу рисковать деньгами издательства. Большими деньгами, заметьте. Успехов вам и вдохновения.
Через неделю я приношу отредактированный текст. Дни и ночи я вписывал любовную линию, будь она не ладна. Роман потерял ритм и жёсткость. Пытаясь не скатываться на пошлости и розовые сопли, вписал новую героиню, несколько романтически сцен и даже пару слегка эротических. По отношению к герою книги чувствую себя предателем. Но он должен понять. Лучше так, чем превратиться в труху в ящике стола.
- Ну, как успехи? – паблишер берёт папку с рукописью, пролистывает наспех. – Отлично, очень хорошо. А вы переживали. Я же говорил, что всё у вас получится. Но, вы знаете, у меня к вам ещё одно предложение. Вы же хотите больших тиражей. Я выбил для вас десять тысяч экземпляров. Как вам? Не каждый начинающий писатель может этим гордиться.
- Ого! – Говорю я. - Десять тысяч – это серьёзно.
- Вот и я о том же. Но… как бы вам сказать. Сейчас как раз пошла мода на произведения о нетрадиционной любви.
- И что? – не понимаю я.
- Вы будете смеяться, но я вам предложу сделать вашего героя гомосексуалистом.
У меня аж дыхание перехватило от неожиданности.
- Как это?
- А почему нет? Вполне логично. Солдат, два года без женщин, в мужском коллективе. Всякое могло случиться. Да и переписывать почти ничего не нужно. Как зовут героиню, которую вы ввели в роман?
- Валя.
- Отлично. Просто переписать её на Валентина. И всё. Таковы законы рынка. Что я могу поделать? Решайтесь, или этот вариант и десятитысячный тираж, или ничего.
Герой романа стал вызывать у меня отвращение. Я без предрассудков, но представлял я его совсем другим. А тут перед глазами худощавый паренёк в облегающей футболке, с серьгой в ухе и маникюром. И идея романа сместилась вбок. Уже и не жалко заблудившегося в дебрях гражданской жизни, бойца, обозлённого, одинокого и не нужного никому.
С отвращением протягиваю папку паблишеру.
- Всё сделал, - говорю.
Он видит, что я не в порядке.
- Ну, что вы, в самом деле. Главное что? Продать книгу. Посмотрите на нашу целевую аудиторию. Это же стадо. Им чем хуже, тем лучше. Я не говорю, что роман стал хуже. Роман стал ярче! Ну, кого интересует судьба маленького человека? Народ хочет скандала, порнухи, остроты сюжета, фэнтези. Фэнтези! Кстати, очень интересная идея меня посетила. У нас как раз выходит серия фэнтезийная. Если мы всунем туда ваш роман, весь тираж разлетится за неделю. Допечатка гарантирована.
- Но…
- Не перебивайте. Как вы посмотрите на то, чтобы ваш герой воевал против орков?
- Каких ещё орков?
- Вот опять про горячие точки. Надоела всем уже эта Чечня, или где он там у вас воевал? Оскомину набило всем. А тут – герой – эльф, или гном, воюющий против злобных, но тупых орков в глухих скандинавских лесах. Красота! А? Согласны. За повышенные проценты. Ведь книга же отличная. Просто нужно немного доработать. И будет вам слава, имя, почёт, и возможно премия на каком-нибудь слёте фантастов. И, вообще, можно будет запустить целый сериал. Представляете – гном-гомосексуалист, истребитель орков. Свежо! Короче, через две недели чтобы лежало у меня на столе. Триумф у нас в руках!
Переписывал я с огромной неохотой. Это было уже не творчество, а обычная блевотная рутина. Ведь эта книга была уже не моя. Я не люблю фэнтези, я не читаю романтические романы, тем более, из жизни меньшинств. Зачем, мне это нужно? В душе зарождалось чувство, что я больше не смогу написать ни одной строчки. Никогда. Только строчить всякое говно для чуждых мне читателей, которых намного больше, чем тех, кто никогда не купит этот ужас, над которым я сейчас страдаю.
- Вот, - бросаю папку на стол.
- Что-то вы выглядите неважно. Понимаю, ночами трудились. Похвально. Знаете, всё уже на мази. Все только ждут рукопись. Печатные станки дрожат в ожидании. Я вам верю, даже перечитывать не буду. Сразу в печать. Но..
- Что опять?
Паблишер достаёт из ящика стола бутылку коньяка и тортик. Наливает, протягивает мне бокал.
- За наш успех! Давайте, на брудершафт!
Мы переплетаемся руками, выпиваем, и тут он впивается в меня страстным поцелуем, пытаясь просунуть язык мне в рот.
Я отталкиваю его и бью кулаком в нос. Паблишер падает на пол, кровь хлещет из ноздрей, он пытается остановить её, запихивая в нос бумажные салфетки. Я почему-то не ухожу. Стою и смотрю на это ничтожество.
Он, наконец, останавливает кровавые ручьи, и смотрит на меня недоумённо.
- Вы это что, - бормочет паблишер гнусаво. – Я же чисто по-человечески. Всего одну ночь провести вместе. Всего одну. А вы – сразу в нос. Идите. Не будет вам никакого романа. Уходите, противный.
- Хорошо, - неожиданно соглашаюсь я. – Только одну ночь. Я согласен.
- Ну, что там, как твоя книга? – спрашивает утром жена с порога.
Я отодвигаю её в сторону и иду в душ.
- Дорогой, они взяли роман?
- Взяли, - кричу я ей из ванной.
- И кто там в издательстве?
- Пидарасы. Сплошные пидарасы.
©goos