ФОРТУНАЙЗЕР
Сказать, что день не задался – значит промолчать…
Семен выплыл из сна за пару минут до семи, нежился в кровати, растягивая последние секунды, когда будильник звонко щелкнул и приказал долго жить, по-возможности, без него. Воды в кране не было ни холодной, ни горячей – опять где-то авария. В чайнике с вечера оставалось с литр воды, как раз хватило почистить зубы, сполоснуть помятое со сна лицо и пригладить растрепанные вихры. Холодильник молчал, составив, похоже, компанию будильнику. Семен на всякий случай выдернул вилку холодильника из розетки и стал собираться.
Выбегая из квартиры, привычно хлопнул себя по карманам: ключи, телефон – на месте, бумажника – нет. Ногу под дверь успел подставить буквально в последний момент – мягкие мокасины почти не смягчили удар тяжелого железа по мизинцу, и в квартиру Семен практически упал. Прихрамывая, добрался до зала, сгреб со столика портмоне, доковылял в прихожую. Старая привычка: вернулся – посмотри в зеркало, заставила сделать шаг в сторону трюмо. Размашистый шаг закончился ударом уже ноющего мизинца по ящику с обувью. Семен взвыл, покачнулся – оперся рукой об угол зеркала – зеркало треснуло.
Лифт остановился, не доехав пол-этажа. Пришлось ковылять с тринадцатого этажа вниз пешком. Погода оптимизма не добавила: сырость, стылая корка грязи, тонкий ледок на асфальте…
Автобус отъехал от остановки как раз в тот момент, когда Семен вышел из-за угла своего дома. Пришлось тормозить тачку. Машины дружным потоком проносились мимо, изредка выплевывая из строя бомбил. Но и те, услышав адрес, захлопывали дверь и жали на газ, кто-то – молча, кто-то – бормоча себе под нос то ли извинения, то ли маты. Подобрала Семена только тринадцатая по счету машина.
В итоге на работу Семен опоздал. Поднялся к себе на этаж, еще в дверях услышал настойчивую трель рабочего телефона. Звонок стих, когда Семен схватил трубку. Пока он раздевался – запищала сотка. Сергей только успел увидеть, кто звонит – окончательно села батарея.
Звонила секретарь – наверное, разыскивает шеф. Позавчера Семен подал на имя директора докладную, в которой предлагал предприятию новый вид деятельности. Работа должна была принести фирме неплохую отдачу, и Семен отнесся к докладной крайне серьезно: готовил ее больше месяца, несколько раз выверял бизнес-план, консультировался с юристом и с экономистами. Видимо, шеф хочет обсудить именно ее. Приемную он набрал тут же, только сбросил плащ на кресло. Секретарша даже не поздоровалась: «Семен Борисович, Вас вызывает директор немедленно».
Нога все еще болела, но на этаж дирекции Семен поднялся почти бегом. Кивнул секретарше. Она быстро замахала рукой: «Тебя уже полчаса ищут. Заходи скорее».
Такого разговора Семен не ожидал. Шеф поднялся, навис над столом и, не предложив даже пройти, не то, что присесть, сразу начал орать. Вкратце его крик сводился к нескольким предложениям: «Не хрен заниматься лабудой, когда на своем месте не можешь справиться со своей работой. Целый месяц отдан абсолютно пустому делу. Незаменимых у нас нет. Если не нравится работа – можешь смело отправляться на все четыре стороны».
Такой оборот Семена сначала ошеломил, и он даже пытался что-то вставить, но крик немедленно взвился тональностью выше, шеф угрожающе перешел на Вы, а в итоге из кабинета директора Семен вышел с уже подписанным заявлением об уходе. В полном трансе он отдал бумажку секретарше и побрел к себе.
Напоследок решил выпить кофе, но автомат весело брызнул кипятком на живот, оставив на рубашке и брюках мокрые разводы, приказав забыть о прощальной чашечке. С красноречиво мокрыми штанами и больной ногой Семен доковылял до своего кабинета. Осмотрелся, собрал вещи, пошел в бухгалтерию. Девчата из бухгалтерии поохали и пообещали расчет провести как можно быстрее. И провели. Отпуск уже был, аванс выдали только позавчера, и в итоге Семен еще остался в долгах.
Домой решил поехать на такси. Машина встала за три квартала до дома. Семен расплатился, пошел домой пешком. Уже на второй луже почувствовал, что туфли, в конце концов, промокли.
Подъездный замок опять барахлил, и Семен провозился минут пять. Поднялся в квартиру – лифт опять не работал, бросил на столик почту. Позвонил Оксане – она была занята, но Семен настолько устал, что наплевал на это и начал делиться с ней своими приключениями. В этом, видимо, и была главная ошибка: сочувствия он не дождался, а когда Оксана услышала, что его уволили, то, игнорируя продолжение, сказала: «Прощай» и положила трубку.
Семен разделся, убрал осколки зеркала, вытер лужу под холодильником и упал в свое любимое кресло. Правая ножка подломилась, и он со всего маха грохнулся на пол, достав по дороге виском до журнального столика. Когда звезды из глаз сыпаться перестали, Семен сел по-турецки на пол, поднял упавшую со столика почту. Пара рекламных газет, два письма с сообщением, что он выиграл миллион и всего за десять тысяч может его забрать. Незнакомый конверт – письмо из института: «Кафедра сокращена… Вы отчислены в связи с закрытием специальности... Для получения документов или перевода необходимо обратиться… Дата, подпись ректора…»
Семен вздохнул, поднялся на ноги. Делать все равно нечего, стоит, наверное, съездить в институт, может быть, перевод устроить, заочнику это проще, главное – плати.
Когда он подошел к гаражу, то понял – день еще только входит во вкус: замки висели на месте – открытые. Машины – ласточки его, деньги на которую он копил почти пять лет, на которой он даже на работу не ездил – не было.
Закрывать гараж Семен не стал. Повертев на пальце ключи, он вяло похромал к подъезду…
* * *
- Четвертый час возитесь, быстрее нельзя!?
- Диагностику проводили, со второго раза поломку нашли.
- И что?
- Фортунайзер отказал. На складе запасного нет. Заявку пишем в региональный офис.
- Быстрее, быстрее. Он там уже четыре часа в полной заднице. У него сейчас полная непруха.
- Да понимаем мы. Курьер копытом бьет на региональный склад лететь, ждет заявку. Все уже напечатали, подписали, в бухгалтерию убежали печать ставить – Вы же знаете, как в региональном к бумажкам придираются.
- Чинить пробовали?
- Петрович уже три часа колдует. Пока ничего…
* * *
По дороге Семен заглянул в киоск, взял бутылку «Кристалла».
Осторожно сел на табуретку в кухне. Прямо из горла хлебнул теплую водку, как будто ее подогревает кто, холодно на улице - водка теплая, жарко - горячая... Да еще и паленая. Хлебнул еще, начал согреваться. Поставил бутылку, достал стакан, уронил. Махнув рукой, отодвинул ногой осколки под холодильник, взял другой. Вынул из теплого холодильника батон колбасы, отрезал пару кусков. Подцепил ножом шкурку – располосовал палец. Нож выпал из руки, воткнулся в пол буквально в миллиметре от ушибленного мизинца. Замотал палец носовым платком. Налил полный стакан, выпил. Морщась, стал жевать колбасу. Почувствовал, что наконец-то начало отпускать.
События дня снова пробежали перед ним. Из глаза потянула блестящую дорожку слезинка. За ней – вторая. Через пять минут за столом, уткнувшись лбом в скрещенные руки, сидел и плакал тридцатилетний мужик, который еще вчера никогда бы не поверил, что в его жизни могут быть черные полосы.
* * *
- Быстрее, быстрее. Вы поймите, у него сейчас полное невезение, невезение во всем.
- Петрович блок отремонтировал.
- Скорее меняйте, не тяните!!!
* * *
Похлюпал носом, допил бутылку. Вздохнул, достал в шкафу из-под груды рубашек пистолет. Снял с предохранителя, передернул затвор. Подумал, взял табуретку, унес ее в коридор, сел напротив половинки зеркала. Попытался вложить ствол в рот – неудобно. Навел себе на висок, потянул спусковой крючок. Осечка. Опять передернул затвор, поморщился. Осечка. В сердцах передернул затвор, прислонил срез дула к виску, и...
* * *
- Запускается. Еще секунда… Готово!!!
* * *
Боек пробивает тонкий металл капсюля, порох взрывается в тесной гильзе. Пуля вылетает из ствола в облачке прогоревшей пороховой копоти и вкручивается в височную кость…
Удача?